Coleman Hawkins / Колмен Хокинс

"Слушая Хоука, я научился играть баллады".

Майлс Девис (Miles Davis)

Слушая записи любого джазового саксофониста, появившегося на сцене за последние 50 лет, можно услышать влияние Колмена Хокинса - "отца тенор-саксофона". На начальном этапе своей карьеры Хокинс был известен просто как лучший тенор-саксофонист в мире, но позднее его без сомнения причислили к революционным, виртуознейшим исполнителям на уровне, достигнутом лишь небольшим количеством великих джазовых музыкантов. Его наследие представляет собой сочетание ослепительных живых выступлений, множества записей, которые остаются жизненно важным компонентом нашей музыкальной сокровищницы, и инноваций, и креативности с большим вкусом, которые продолжают вдохновлять музыкантов и слушателей.

Колмен Хокинс по прозвищу 'Bean' или 'Hawk' является колоссом тенор саксофона, а, следовательно, и всего современного джаза. Он начал использовать инструмент как серьёзное средство самовыражения и оставался открытым для развития и совершенствования в течение 40 лет. Йохим Берендт (Joachim E. Berendt) говорил: "до него было несколько исполнителей на теноре, но у них инструмент не стал авторитетным джазовым инструментом". Хотя Хокинса в основном связывают со свинговой музыкой и эрой биг бендов, он оказал немалое влияние на развитие бибопа в 40-х.

Как художника, жизнь Хоука содержит много противоречий. В молодости он переопределил роль саксофона благодаря смелым и проницательным соло, но в последующие годы он ненавидел слушать свои записи того периода. Он помог росту популярности бибопа, но никогда полностью не принял его. Он был непревзойдённым джазовым музыкантом, и, если не считать проблем с алкоголем в конце жизни, не следовал разрушительным путём, который привёл многих его современников к ранней смерти или бедности. На похоронах Хокинса были практически все знаменитые джазовые музыканты того времени, и многочисленные толпы поклонников, которые выстроились на улицах снаружи церкви, чтобы отдать дань уважения великому американскому музыканту, человеку, известному как "Bean".

Саксофонист и приятель Лестер Янг (Lester Young), носивший прозвище "Pres" (сокращение от "Президент"), в 1959 в интервью для The Jazz Review отметил: "Насколько я могу судить, я думаю, что Колмен Хокинс был первым президентом, не так ли? Что касается меня, то я думаю, что я второй".

Колмен Рендольф Хокинс (Coleman Randolph Hawkins) родился в маленьком городишке St. Joseph, Missouri. Некоторые источники называют 1901 годом его рождения, но никаких подтверждающих документов на этот счёт нет. Возможно, основанием для подобных утверждений стала запись о рождении в 1901 первого ребёнка в семье – девочки, которая умерла в возрасте двух лет. Имя Коулмен он получил по девичьей фамилии его матери Cordelia.

Оба родителя любили музыку. Первые уроки игры на фортепиано в возрасте пяти лет ему дала мама, которая играла на органе и пианино, затем в семь лет он начал изучать виолончель. Хотя Хокинс занимался на инструментах добросовестно и охотно, мама регулярно давала ему небольшое вознаграждение. На свой девятый день рождения он получил в подарок тенор саксофон. Начальное образование он получает в Чикаго, затем в городке Topeka, Kansas в Topeka High School. Он утверждал, что изучал гармонию и композицию в Washburn College в Topeka. В двенадцать он уже играет на школьных танцах. В списках участников школьного оркестра Topeka High School его фамилия на слух была ошибочно записана как "Хаскинс" ("Haskins").

Однажды, когда Хокинс опробовал новый мундштук в магазине, его услышал один из местных музыкантов и так был впечатлён талантами юного Колмена, что пригласил его на работу в танцевальный оркестр. Так в возрасте четырнадцати лет он получил первую профессиональную работу. Он выступает в составе различных танцевальных оркестров в Канзас-Сити и Чикаго.

В 1921 известная блюзовая вокалистка Мами Смит (Mamie Smith) приехала в Канзас-Сити на гастроли, она нанимает Хокинса для выступлений в составе её группы Jazz Hounds. Участникам группы настолько понравился молодой саксофонист, что они пригласили его отправиться с ними на гастроли. Один из саксофонистов группы Гарвин Бушелл (Garvin Bushell) вспоминал, что, несмотря на юный возраст, Хокинс был вполне зрелым музыкантом: "Его чтение с листа и музыкальность были безупречны даже в таком молодом возрасте". Но мама посчитала, что Хокинс слишком юн для дороги и не отпустила сына.

Когда в следующем году Jazz Hounds снова прикатили в Канзас-Сити, они опять пригласили в свой состав Хокинса. В этот раз мама отпустила Колмена на гастроли при условии, что Мами Смит (Mamie Smith) будет лично его опекать. В этом коллективе как "Saxophone Boy" он играет с апреля 1922 по июнь 1923. В мае 1922 он делает свой дебют в звукозаписи с композицией "Mean Daddy Blues". В составе Jazz Hounds среди прочих он играет с Гарвином Бушеллом (Garvin Bushell), Эвереттом Роббинсом (Everett Robbins), Баббером Майли (Bubber Miley) и Хёрбом Флемингом (Herb Flemming). Эта гастрольная поездка, благодаря ежедневным выступлениям, позволила Хокинсу укрепить уверенность в себе. Покинув Jazz Hounds, Хокинс посещает Нью-Йорк, где недолго играет с Уилбуром Свитменом (Wilbur Sweatman), а в августе 1923 как гость участвует в записи в составе знаменитого оркестра Флетчера Хендерсона (Fletcher Henderson).

Когда в январе 1924 Флетчер Хендерсон (Fletcher Henderson) задумал некоторые перемены в составе своего оркестра, который был уважаемым нью-йоркским танцевальным коллективом, Хоукинс стал его звёздным тенор саксофонистом. Оркестр в основном выступал в Roseland Ballroom, но иногда в знаменитом гарлемском Savoy Ballroom. Благодаря этим выступлениям, наряду с записями в составе оркестра Хендерсона, популярность Хокинса быстро росла, и когда он покинул Хендерсона, он был настоящей звездой джаза.

Своё прозвище "Bean" Хокинс получает от коллег из-за формы своей головы. К этому времени он уже прилично зарабатывал, что позволило ему шикарно одеваться. От своих сверстников он выгодно отличался изысканными манерами и умением интеллигентно говорить. Эти качества не могли остаться незамеченными девушками, которые находили Хокинса очаровательным и неотразимым кавалером. И если его тихая личность не всегда действовала убедительно на некоторых музыкантов, то звук его саксофона мог убедить любого джазмена в несомненном таланте. Уважение коллег нашло подтверждение, когда однажды Хокинс поругался с владельцем клуба, который потребовал, чтобы Хендерсон немедленно уволил Хоука. Но весь оркестр встал на защиту молодого тенор саксофониста и пригрозил уйти всем составом, если Колмена уволят.

Он загорается идеями новой джазовой музыки - горячей и импровизационной - которую Луи Армстронг (Louis Armstrong), который присоединился к Хендерсону в 1924, привёз с собой из Нового Орлеана и Чикаго, где он выступал с Джо "Кингом" Оливером (Joe "King" Oliver). И хотя Армстронг не имел дружеских отношений с Хокинсом, именно в этот период исполнительская манера Хокинса претерпевает существенные изменения. Луи без сомнения повлиял на музыкальную выразительность и фразировку Колмена. Хотя к Армстронгу он, вероятно, испытывал личную неприязнь – Хокинс никогда не высказывался критически об игре трубача – чего нельзя сказать о Лестере Янге (Lester Young), о музыке которого он не единожды заявлял, что не понимает причин популярности Лестера. Иногда он использует кларнет и басовый саксофон. Композиция "The Stampede", записанная в 1926, демонстрирует первое зарегистрированное соло музыканта.

В конце 1920-х Хокинс также принимает участие первых межрасовых записях в составе Mound City Blue Blowers. Параллельно с работой в оркестре Хендерсона, Хокинс вместе с Генри "Рэд" Алленом (Henry "Red" Allen) записывается в составе нескольких небольших групп для ARC (на их лейблах Perfect, Melotone, Romeo и Oriole). Он записывается с McKinney's Cotton Pickers, и с Рэдом МакКензи (Red McKenzie) в 1929, записывает первую классическую балладу "One Hour". Также в 1933-1934 Хокинс делает ряд записей как соло, так и с фортепиано или с музыкантами из оркестра Хендерсона, как раз перед поездкой в Европу. 2 февраля 1934 он принял участие в сессии Бенни Гудмена (Benny Goodman) для лейбла Columbia, на которой приглашённой вокалисткой была Милдред Бейли (Mildred Bailey).

За свои десять лет с этим оркестром ему удаётся преобразовать значение тенор саксофона - до этого времени нового инструмента для блюзов - от довольно странных имитаций стаккатного стиля Армстронга до инструмента для мощных и учтивых соло, которые становятся сущностью свинга. "St. Louis Shuffle" (1927), "Sugar Foot Stomp" (1931) и "Hocus Pocus" (1934) - могут служить блестящим примером путей развития этой эволюции. Не смотря на своё бесспорное положение и популярность в то время, Хокинс не любил оглядываться на ранний период своей карьеры. В ноябре 1946 в интервью джазовому писателю Леонарду Фезеру (Leonard Feather) для журнала "Metronome" он сказал: "Я думаю, что играл хорошо в то время, но сейчас для меня это звучит ужасно. Я ненавижу слушать эти записи. Мне стыдно за них". В интервью английскому журналисту Марку Гарднеру (Mark Gardner), напечатанному в буклете к альбому DISORDER AT THE BORDER: THE Coleman Hawkins QUINTET (Spotlight) Хокинс посетовал, что, не смотря на электрификацию живых шоу, оркестр Флетчера Хендерсона (Fletcher Henderson) никогда не звучал хорошо на записях. "Я никогда не понимал, почему этот оркестр не мог записаться. Хотя, если брать по участникам, это был самый свинговый и качающий оркестр, который я когда-либо слышал".

К 1934 Хокинс так или иначе оказал влияние практически на всех тенор саксофонистов своего времени. Бад Фримен (Bud Freeman) был чуть ли не единственный тенорист, который не звучал как Хокинс. Кроме всего прочего Хокинс дорого и стильно одевается, ездит на скоростных автомобилях. К 1934 джаз становится глобальной музыкой. Хокинс покидает Хендерсона и на 5 лет отправляется в Европу, где его с восторгом принимают местные исполнители и публика.

В конце 1934 он принимает приглашение выступать с оркестром Джека Хилтона (Jack Hylton) в Лондоне. Первоначально выступления намечались только в Англии, но они были столь успешными, что решено было остаться ещё на год для европейских гастролей. Будучи исключённым из турне Хилтона по Германии в 1935 новыми нацистскими расовыми законами, он присоединяется к Ramblers Dance Orchestra под управлением Тэо Месмена (Theo Masman) и записывается в его составе для лейбла Decca. После Англии Хокинс посещает Скандинавию и другие страны европейского континента. В 1937 он встречается с Джанго Рейнхардом (Django Reinhardt) и они делают несколько незабываемых записей (Стефан Граппелли (Stephane Grappelli) занял место за пианино). Хоук также выступает и записывается с товарищем по изгнанию Бенни Картером (Benny Carter), с Аликсом Комбайллом (Alix Combille), Андре Экьяном (Andre Ekyan). В результате появились классические интерпретации композиций "Crazy Rhythm" и "Honeysuckle Rose". В Европе Колмен Хокинс заимел множество друзей, к тому же старый мир оставил неизгладимое впечатление своим изобразительным искусством, театрами и высоким уровнем культуры в целом. Когда в Европе становится очевидным начало войны, Хокинс возвращается в США.

Новости о покорении Хокинсом Европы быстро достигли берегов Штатов, и он вернулся на джазовую сцену не как сайдмен, а как лидер. Здесь его превосходство на тенор саксофоне было оспорено более вялым, но гармонически более сложным исполнительским языком Лестера Янга (Lester Young). Тем не менее, Хокинс собирает собственный состав из 9 исполнителей, с которым начинает выступать в нью-йоркском заведении, принадлежавшем Берту Келли (Bert Kelly) - Kelly's Stables, где получает приглашение сделать запись. 11 октября 1939 со своей группой Хоук отправился в студию и сделал одну из самых знаменитых записей в истории джаза.

По словам многих музыкантов на следующий день после выхода "Body & Soul" все говорили только о ней. Запись становится огромным хитом и устанавливает его статус на уровне национальной фигуры, а его нежный, но жёсткий тенор становится воплощением джаза. В этой эпохальной записи Хокинс игнорирует почти всю основную мелодию, обозначив её лишь четырьмя аккордами в своей отличительной манере. Многими исследователями было отмечено, что это стало следующим эволюционным шагом в развитии джазового искусства после записи Луи Армстронга (Louis Armstrong) "West End Blues" в 1928. В этом же 1939 журнал Downbeat называет его лучшим тенор саксофонистом.

В 1957 пианист Тедди Уилсон (Teddy Wilson) сказал в интервью журналу Down Beat, что это было "лучшее соло, которое я когда-либо слышал в джазе". "Забавно, как это "Body & Soul" смогла стать такой классической вещью, – сказал Хоук журналу Down Beat в 1955. – Это первая и единственная запись, которую я когда-либо слышал, чтобы все квадраты были исполнены так, как это делают джазмены… Я не исполнил мелодию ни в одном из квадратов. Я исполнил мелодию так, как играю всё остальное, и все подхватили это". Хоук играл просто и от всего сердца, и запись проложила путь для новых возможностей выражения креативности в джазе.

В конце 1939 он собирает свой коллектив из шестнадцати музыкантов, с которым дебютирует в нью-йоркском зале Arcadia Ballroom, и позднее выступает в таких известных заведениях, как Golden Gate Ballroom, the Apollo Theatre, и the Savoy Ballroom. Но Хоук не был агрессивным или высокоорганизованным бизнесменом. В результате его оркестр так и не достиг уровня популярности, как у Дюка Эллингтона (Duke Ellington) или Каунт Бейси (Count Basie). После окончания выступлений в Savoy приглашений практически не было и дни его биг бенда были сочтены. В 1941 он распускает оркестр и начинает работать с небольшим составом, с которым выступает в Kelly's Stables на 52 улице Манхеттена с Телониусом Монком (Thelonious Monk), Оскаром Петтифордом (Oscar Pettiford), Майлсом Девисом (Miles Davis) и Максом Роачем (Max Roach) в качестве сайдменов.

Бибоп стал первой авангардной формой чёрной Америки, привнесшей такие новшества, которые отодвинули многих знатных музыкантов на задний план. Но Хокинс не только не противился гармоническим и ритмическим инновациям, но и принял эти перемены. В 1943 он формирует секстет с Телониусом Монком (Thelonious Monk), Доном Баясом (Don Byas) и трубачом Бенни Харрисом (Benny Harris), а годом позже Монк в составе группы Хокинса совершает свой дебют в звукозаписи. В декабре 1943 записи его комбо - "How Deep Is The Ocean", "Stumpy" и "Voodte" - становятся вершинами свинга, хотя они имеют явные отзвуки новой музыки бибоп. В 1944 он отправляется в Чикаго, где возглавляет биг бенд в Dave's Swingland.

Находясь в Чикаго, он делает несколько записей для лейбла Apollo. В феврале 1944 он возглавляет ранние бибоп сессии, в которых принимают участие Дон Баяс (Don Byas), Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie) и Макс Роач (Max Roach). В этом же году вместе с Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie), Максом Роачем (Max Roach) и Оскаром Петтифордом (Oscar Pettiford) он записывает "Woody'n You" – возможно первую запись бопа. В 1962 журналу Downbeat он так объяснил своё отношение к бибопу и его двум пионерам – саксофонисту Чарли Паркеру (Charlie Parker) и трубачу Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie): "Чарли Паркер и Диззи только начали, но им нужна была помощь. То, что они делали, было "очень далёким" для большинства людей, но для меня это была всего лишь музыка".

Несмотря на постоянные попытки критиков и поклонников причислить музыкантов к какому-либо стилю или школе, Хокинс никогда не чувствовал себя комфортно в рамках какой-нибудь отдельной категории, включая бибоп. В то время, как джаз был его средой обитания, он оставался страстно преданным любителем классической музыки, играя её дома – в основном на фортепиано – и обладал внушительной коллекцией записей классики и опер. Он особенно наслаждался музыкой Баха и часто называл его работы примером истинного музыкального гения. Он редко покупал джазовые записи, предпочитая вместо них упиваться жизненной силой живых выступлений.

Большую часть 1944 и 1945 он проводит на Западном Побережье с группой, в которой играют Сэр Чарльз Томсон (Sir Charles Thompson) и Ховард МакГи (Howard McGhee). Начиная с 1946 он в качестве ведущего солиста неоднократно принимает участие в проекте Нормана Гранза (Norman Granz) Jazz At The Philharmonic. В 1947 количество выступлений на 52-й улице сократилось, Хокинс упаковал чемоданы и отправился в Париж, где был тепло встречен старыми приятелями. Несколько последующих лет он делит своё время между Нью-Йорком и Европой. В этот период Хоук часто проводит время в студиях и делает множество записей. В 1948 он записывает композицию "Picasso" – одну из первых записей саксофона без аккомпанемента. В начале 50-х он играет с трубачами Фэтсом Наварро (Fats Navarro) и Майлсом Девисом (Miles Davis), тромбонистом Джей Джей Джонсоном (J.J. Johnson) и виброфонистом Милтом Джексоном (Milt Jackson).

Популярность интерпретаций музыки Лестера Янга (Lester Young), записанные Стеном Гетцем (Stan Getz), делают Хокинса и его звучание немодным в начале 50-х, но его сила, как исполнителя, а также открытость его мышления различным новшествам никогда не покидают его. В 50-х Сонни Роллинс (Sonny Rollins) называет Хокинса, как наиболее повлиявшего на него саксофониста. Хоук часто объединяет свои усилия с гигантом эры свинга трубачом Роем Элдриджем (Roy Eldridge), с которым выступает на Newport Jazz Festival в 1957. Он появляется на телевидении в программе "The Tonight Show" (1955) и самом известном джазовом телешоу "The Sound of Jazz" (1957).

В 1957 Телониус Монк (Thelonious Monk) возвращает свой долг, и приглашает Хокинса присоединиться к его септету. Широкий, свингующий звук тенор саксофона Хокинса в сочетании с парадоксальными сочинениями Монка приводят к появлению таких прекрасных композиций, как "Off Minor". Играя с такими молодыми львами как Джон Колтрейн (John Coltrane) в альбоме Thelonious Monk WITH John Coltrane (Jazzland/Riverside), Хокинс доказывает, что ему есть что сказать. Классический диск THE HAWK FLIES HIGH (1957) показывает, что Хокинс вполне ещё способен играть великолепный мэйнстрим. В то же время его воссоединение с бывшим коллегой по оркестру Хендерсона Генри "Рэд" Алленом (Henry "Red" Allen) и Роем Элдриджем (Roy Eldridge), с которым он в 1957 выступает на Newport Jazz Festival, показывает, что он может играть и в более традиционном контексте. С Беном Уэбстером (Ben Webster) он записывает диск COLEMAN HAWKINS ENCOUNTERS BEN WEBSTER вместе с Оскаром Питерсоном (Oscar Peterson) (фортепиано), Хёрбом Эллисом (Herb Ellis) (гитара), Рэем Брауном (Ray Brown) (бас) и Элвином Столлером (Alvin Stoller) (ударные). В 60-ых он регулярно появляется в клубе Village Vanguard на Манхеттене. В состав его рабочего квартета входят пианист Томми Фленеген (Tommy Flanagan), басист Меджор Холли (Major Holley) и ударник Эдди Лок (Eddie Locke).

В 1961 Хокинс был зачислен джазовыми критиками в Зал Славы (Down Beat Hall of Fame). В середине 1963 Хокинс записывается на фирме RCA с прогрессивной группой новой звезды тенор саксофона Сонни Роллинса (Sonny Rollins). В список музыкантов, с которыми он сотрудничает в течение этого периода, попадают такие обитатели музыкального олимпа, как Пи Ви Расселл (Pee Wee Russell), Дюк Эллингтон (Duke Ellington), Бад Пауэлл (Bud Powell), Томми Фленеген (Tommy Flanagan), Эрик Долфи (Eric Dolphy). Он также принимает участие в записи сюиты Макса Роача (Max Roach) WE INSIST! FREEDOM NOW, а в 1966 участвует в концерте "Титаны Тенора" ('Tenors Titan'), в котором также участвуют Роллинс, Колтрейн, Зут Симс (Zoot Sims) и Юсеф Латиф (Yusef Lateef).

К концу 60-х хронический алкоголизм приводит к ухудшению его здоровья. В 1967 он теряет сознание во время выступления в Торонто, и снова во время последнего турне Jazz At The Philharmonic. В 1968 во время европейских гастролей вместе с квартетом Оскара Питерсона (Oscar Peterson) из-за резкого ухудшения здоровья пришлось отменить концерты в Дании. Не смотря на большие проблемы со здоровьем, Хокинс продолжает регулярно выступать вплоть до нескольких недель перед смертью. В начале 1969 в Чикаго он принимает участие в телевизионном шоу с Роем Элдриджем (Roy Eldridge). Его последнее концертное выступление состоялось 20 апреля 1969 в чикагском North Park Hotel. Он всё чаще впадает в депрессивное состояние и много выпивает, к тому же отказывается принимать пищу. Его смерть от бронхиальной пневмонии, осложнённой заболеванием печени, 19 мая 1969 в нью-йоркском Wickersham Hospital становится концом целой эры. Он был мастером джаза, чья жизнь и творчество проносятся яркой кометой через шесть десятилетий музыкальной истории.

Хокинс, несмотря на энергичное прозвище "Ястреб", был довольно замкнутым, молчаливым человеком, и внимательным слушателем всех видов музыки: среди его любимых пластинок были записи оперных певцов, чьи восторженные качества он использовал в собственной страстной игре. Он был дважды женат (на Gertrude и Delores) и имел троих детей (сын Rene, дочери Colette и Melvin Wright), а его алкогольная зависимость, казалось, была единственным пороком.

Хокинса чаще всего, и, по-видимому, чрезмерно, отождествляют с исполнением "Body and Soul". Это, конечно же, шедевр, но далеко не единственный в его исполнении. В этот список можно добавить композиции "Out of Nowhere" (1937, HAWK IN HOLLAND); "When Day Is Done" (1940, Coleman Hawkins ORCHESTRA); "I Surrender, Dear" и "I Can't Believe That You're in Love with Me" (1940, THE TENOR SAX: Coleman Hawkins AND Frank Wess); "I Only Have Eyes for You", "'S Wonderful", "Under a Blanket of Blue", "I'm Yours" и "I'm in the Mood for Love" с Roy Eldridge (1944, Coleman Hawkins AND THE TRUMPET KINGS); "April in Paris", "What Is There to Say?" и "I'm Through with Love" (1945, HOLLYWOOD STAMPEDE); "Say It Isn't So" (1946), "Angel Face" (1947) и "The Day You Came Along" (1956, BODY AND SOUL); "La Rosita" и "Tangerine" в тандеме с великим тенористом Ben Webster (1957, TENOR GIANTS); "Mood Indigo" и "Self Portrait of the Bean" (1962, Duke Ellington MEETS Coleman Hawkins); и "Slowly" и "Me and Some Drums" (1962, SHELLY MANNE: 2, 3, 4).

Журналу Downbeat Хоук разъяснил собственное видение теории соло и импровизации: "Я думаю, что соло должно рассказывать историю, но большинство людей привлекает скорее форма, чем то, о чём история. Романтизм и печаль и жадность – все они могут быть включены в музыку". Можно с уверенностью сказать, что Колмен Хокинс рассказал множество удивительнейших историй в своём текучем и лиричном стиле. До наших дней джазовые музыканты по всему миру рассказывают и пересказывают эти истории.

Он захоронен на кладбище Woodlawn в Бронксе.