Stan Getz / Стэн Гетц

Американский джазовый тенор и баритон саксофонист. Его расценивают как одного из наиболее одарённых тенор саксофонистов в джазовой истории. Музыкальный феномен Стэна Гетца - явление абсолютно случайное. Если бы еврейские предки джазмена не сбежали из Киевской области после погромов 1903, он бы скорее всего бесследно исчез в смутное время великих потрясений. Но Станиславу Гаецкому повезло. Он родился и вырос в Америке и с шестилетнего возраста жил в Нью-Йорке, сначала в Lower East Side, потом семья переселилась East Bronx. Мама хотела, чтобы сын стал доктором и жёстко контролировала учебный процесс, настаивая на пятёрках по всем предметам. Летом Стэн любил поплавать в парке Crotona Park, где продавал жаренные семечки по два цента за пакетик. Гетц приобщился к музыке в десятилетнем возрасте. Произошло это после визита в его школу водевильного ансамбля Harmonica Rustles. На следующий день Стэн болтался на школьном дворе, когда к нему подошла руководитель водевильного коллектива и предложила купить у неё по дешёвке губную гармонику. Мальчик выпросил у матери 50 центов и потом 2 месяца разучивал песенку "Silent Night". В конце лета в школе собрали всех музицирующих детишек. Отпрыски богатых родителей играли на роялях и скрипках. Сын бедных Гетц играл на губной гармонике. Два года спустя учитель физкультуры и по совместительству руководитель школьного оркестра вызвал Стэна в учительскую и сказал: "Видишь в углу контрабас? Через две недели концерт, а у меня нет никого, кто бы мог сыграть басовую партию в менуэте из симфонии ми бемоль Моцарта. Я остановил свой выбор на тебе". Учитель показал, как и где следует прижимать струны. У Стэна была привычка обгрызать ногти. Кончики пальцев при этом теряли естественную защиту. Побегав по грифу пальцами, Стэн оставил на струнах капельки крови, но энтузиазма не утратил. Стэна переполняла гордость. Ведь в школе никто не мог справиться с громоздким инструментом. У мальчика обнаружился редкий дар – абсолютная музыкальная память. Специалисты утверждают, что это как бы шестое чувство, которое обычно передаётся по наследству, а не приобретается в результате тренировок. Шестой год обучения Стэн окончил в числе лучших учеников класса и был допущен в программу, в которой учебный материал седьмого и восьмого класса проходят за один академический год. Его музыкальный талант проявился в том, что он мог на слух запомнить любую мелодию и воспроизвести её на фортепиано или губной гармонике. Он любил стоять перед радиоприёмником, из которого лилась музыка, и дирижировать воображаемым оркестром. Через некоторое время он на слух разучил практически все знаменитые соло Бенни Гудмена (Benny Goodman), которые исполнял по памяти. Он с лёгкостью научился играть с листа и обладал фотографической нотной памятью. Контрабас вскоре наскучил Стэну. Юный Гетц жаждал освоить какой-нибудь солирующий инструмент. Ему очень нравился саксофон, но о нём Стэн мог только мечтать. И вот 16 февраля 1940 его мечта сбылась. Отец подарил сыну серебряный альт саксофон стоимостью в 35 долларов. Как оказалось, папа целый год отказывался от ланча и откладывал деньги на подарок. Счастливый Стэн немедленно начал брать уроки игры на саксофоне. Преподаватель музыки обнаружил, что его ученик за короткий срок овладел игрой практически на всех духовых инструментах, но особенно ему нравился тенор саксофон. "В моём районе выбор был простым: или стать бомжом или попытаться выбиться. И я стал музыкальным парнем, тренировавшимся по восемь часов в день. Я был отстранённым, сверхчувствительным ребёнком. Я практиковался на саксофоне в ванной комнате, но многоквартирные дома стояли настолько близко друг к другу, что каждый раз кто-то кричал через улицу: "Заткните этого ребёнка", но моя мама кричала в ответ: "Играй громче, Стенли, играй громче". Мама каждую неделю давала сыну по 25 центов на уроки у превосходного преподавателя Билла Шнейера (Bill Sheiner). Также Стэн играл на фаготе в школьном оркестре. Семья Гетцев была не самой состоятельной в школе, но мама всегда старалась одевать Стэна наилучшим образом и на всю жизнь привила сыну привычку одеваться элегантно, что в дальнейшем несомненно пригодилось ему в мире шоубизнеса. В сентябре 1941 Гетца берут в состав All City High School Orchestra of New York City. Участие в этом коллективе предоставило Стэну возможность получения бесплатных частных уроков от Саймона Ковара (Simon Kovar), игравшего на фаготе в оркестре New York Philharmonic. Четырнадцатилетний Стэн начинает играть на свадьбах, светских вечеринках, субботних танцах, выполняет мелкие поручения в клубе Catskills, где иногда играет и представляет номера других исполнителей, хотя он сильно стеснялся и страшно не любил говорить со сцены перед аудиторией. Он зарабатывал по 3 доллара за вечер. Тогда это были солидные деньги. Стэн с самого начала поставил перед собой непростую задачу: выбиться в люди и добиться благосостояния. Накопив денег, он купил себе солидный тенор саксофон. К 15 годам Стэн уже в совершенстве владел исполнительской техникой и нотной грамотой, мог запомнить наизусть любое музыкальное произведение, услышанное хотя бы дважды. Проведя четыре месяца в выступлениях, ближе к концу 1942 Гетц на одной из сцен встретил Шорти Роджерса (Shorty Rogers). Стэн без труда покорил Шорти, идеально исполнив несколько известных джазовых соло из репертуара Лестера Янга (Lester Young) и Текса Бенеке (Tex Beneke), быстро и легко читая с нотного листа. После концертов Гетц начал посещать с Шорти джем сейшины. Позднее Гетц так объяснил свой талант: "Это как язык. Вы изучаете алфавит, который представляет собой гаммы. Вы изучаете предложения, которые являются аккордами, а затем вы начинаете неспешно говорить с помощью своего инструмента. И это замечательный факт, что вы можете говорить через свой инструмент, за что я, собственно, никогда не держался. Музыкально, я люблю произносить фразы, рождающиеся как бы вне моей головы. И это то, чем является джазовая музыка". Благодаря поддержке более старших музыкантов, Гетц развивает свои таланты и вскоре на него обращает своё внимание Дик Стинки Роджерс (Dick Stinky Rogers), который был лидером оркестра, выступавшего в манхеттенском танцзале Roseland Ballroom. В декабре 1942 Роджерс предложил Стэну 35 долларов в неделю и тот, естественно, согласился. Эта сумма значительно превышала заработок отца, когда тот имел работу. Работы стало ещё больше и успеваемость Стэна покатилась вниз, а вскоре он не колеблясь вообще бросает школу. Едва 14 января 1943 Гетц успел зарегистрироваться в местной ячейке №802 профсоюза музыкантов, как бдительный чиновник по надзору за прогульщиками предъявил Роджерсу необходимые бумаги и Гетц был отправлен обратно за школьную скамью, но на этот раз бесполезно. Гетц уже знал, чем хочет заниматься и как будет зарабатывать на жизнь. Через неделю Стэн снова сбежал и принялся искать другой ангажемент. Вместе с приятелем, игравшим в биг бенде Джека Тигардена (Jack Teagarden), он пришёл на репетицию в надежде получить место в оркестре тромбониста. Вторая мировая война была в самом разгаре и многих хороших музыкантов забрали в армию. Выбирать особо было не из кого. Поэтому, когда Гетц нормально сыграл свою партию в составе оркестра, Тигарден сказал: "Мы уезжаем в Бостон завтра утром. Захвати белую рубашку, зубную щётку и будь на Penn Station в 10 часов утра". Стэн впоследствии вспоминал: "Я ликовал. 70 долларов в неделю. 40 посылаю предкам на прокорм, на 30 живу сам, да ещё и путешествую бесплатно. Главное, успеть смыться из дому, пока из Филадельфии не вернулась мама, гостившая там у родственников. Она не отпустила бы меня ни за какие деньги. Директор пообещал ей составить протекцию при моём поступлении в Джульярдскую консерваторию. Попади я туда, я был бы не знаменитым саксофонистом, а очень посредственным сочинителем симфоний". Стэн отправился домой, придумывая на ходу аргументы, чтобы убедить отца, но ответ папы стал для него сюрпризом: "Отправляйся! - решительно сказал отец. – Боже мой, Стэн, семьдесят баксов в неделю! Я не могу сделать столько и за две недели, и в любом случае у меня не было работы уже месяц". Ровно в 10 Стэн стоял на платформе. Он пока не знал, что попал на корабль, терпящий бедствие. Джек Тигарден (Jack Teagarden) был отличным музыкантом, замечательным человеком, но плохим бизнесменом и совсем никудышным руководителем оркестра. Ему мешали чересчур мягкий характер и пристрастие к выпивке. Джек потреблял виски огромными дозами. Он всегда был навеселе, но пьяным его не видели. В Сент-Луисе в оркестр снова нагрянул инспектор по делам несовершеннолетних. Имя тромбониста оказалось довольно весомым для бюрократов от школьного образования и Стэну разрешили начать карьеру профессионального музыканта, но при условии, что Тигарден берёт на себя ответственность за то, чтобы Стэн как минимум раз в неделю появлялся в одной из школ, продолжая изучение школьной программы. Родители согласились на такие условия. "Он [Тигарден] научил меня многому о том, как сгибать правый локоть, - позднее рассказывал Гетц одному из репортёров. - В мои ранние годы работа с Джеком Тегарденом (Jack Teagarden) оказала на меня наибольшее влияние. Это стало очень хорошим знакомством с миром профессиональной музыки для меня. Тигарден был отличным музыкантом. Его игра вневременная - и это логично". Но работать в группе Тигардена было нелегко. Выступления следовали каждый вечер и, похоже, никогда не кончались. Гетц был по своей природе податливой личностью, легко попадал под чужое влияние. В 15 лет он уже во всю пристрастился к сигаретам, выкуривая по пачке в день и эта привычка осталась с ним до конца его дней. Он также обнаружил, что алкоголь помогает снизить его застенчивость и неуверенность, поэтому начал выпивать каждый вечер. Его героями в это период жизни были его отец, который жил за счёт музыкальных доходов Стэна, и его знаменитый "опекун" с непрекращающейся привычкой к употреблению алкоголя. Солирование на саксофоне в составе оркестра возносило Стэна до небес, и он хотел каждый вечер на эстраде снова и снова испытывать это чувство. На протяжении 1943 оркестр Тигардена разъезжал по США следуя указаниям концертного агентства, выполнявшего заказы от военных. В основном это были выступления на армейских и военно-морских базах. Когда Тигарден приболел - гастроли прекратились. Оркестр лишь изредка мелькал в радиопрограммах. Членство в оркестре Тигардена уже не сулило никаких выгод и в 1944, когда ему исполнилось семнадцать, Стэн решил поискать себе другое место. Дело было в Калифорнии и Стэн решил остаться в этом городе. В местной профсоюзной ячейке ему сказали, что он сможет приступить к постоянной работе лишь через 90 дней и Стэн единственный раз в своей жизни находит работу вне музыки, продавая мужскую одежду в магазине. Лишь изредка он играет по вечерам. Стэн пригласил своих родителей и брата присоединиться к нему, и вскоре вся семья поселилась в одной комнате. Впоследствии Стэн всегда с большой теплотой отзывался о своём наставнике. Великий Тигарден научил его многому и не только в профессиональной области. Пообщавшись с Тигарденом, Гетц освоил науку пития и так закалил свой организм, что ему всё было нипочём. К тому времени дядя Сэм уже по десятому разу прочёсывал поредевшие ряды американских музыкантов, устраняя последних конкурентов молодого саксофониста. Следующим местом работы молодого амбициозного саксофониста становится оркестр тридцати трёх летнего Стэна Кентона (Stan Kenton). Зарплата 125 долларов в неделю. Кентон сравнительно недавно возглавил оркестр, но не испытывал проблем, с которыми сталкивался Тигарден. Он нашёл надёжную кормушку – общенациональное радиошоу NBC с ведущим Бобом Хоупом (Bob Hope), которое каждый вторник слушала двадцати миллионная аудитория. Поскольку Хоуп считался крупной шишкой, весь его бизнес финансировался из бюджета. Даже в качестве средства передвижения использовался не поезд и не автомобиль, а бомбардировщик B-17. Кроме того он имел долгосрочный контракт с фирмой Capitol. Так что его позиции были достаточно крепкими. Оркестр Кентона следовал за Хоупом по военным базам в Калифорнии. Также Кентон получил продолжительный ангажемент для выступлений в танцевальном зале Palladium Ballroom в Голливуде. 20 июля 1944 Гетц принял участие в своей первой студийной записи и первая записанная оркестром песня с вокалисткой Анитой О'Дей (Anita O'Day) - "And Her Tears Flowed Like Wine" – становится хитом. Она продаётся тиражом в 400 000 экземпляров и поднимается до четвёртого места в списках популярности. Новый шеф Гетца был полной противоположностью добряка Тигардена. Да и музыка его оркестра была совсем другой. В ней преобладали структуры и гармоники современной классики без блюзового акцента. Но Гетца это обстоятельство не смутило. Он быстро освоился, начал просить у Кентона ведущие сольные партии и получил их. Образцом для подражания служил герой би бопа Лестер Янг (Lester Young). Стэн имитировал не только его исполнительский стиль, но и его имидж, который характеризовался одним словом – cool. Хладнокровный и невозмутимый Янг не желал соответствовать общепринятому представлению о джазмене – слегка чокнутому весельчаке (если белый) и такому же весельчаке с вращающимися глазами (если чёрный). Стэн часами слушал пластинки Янга и восхищался, но далеко не все разделяли его восторги. В один из дней, сидя в кафе, Стэн спросил Кентона, что тот думает о Янге. "Он мне не интересен, – ответил начальник. – Слишком просто играет". Гетц с негодованием вскочил и выкрикнул: "Ах, вот как! Раз Вы презираете Янга, я увольняюсь, и немедленно!" Поработав в оркестре Тигардена, Гетц научился пить, как сапожник. Поиграв в оркестре Кентона, саксофонист приобрёл ещё одну пагубную привычку – пристрастился к героину. Поскольку труд музыканта оплачивался хорошо, у него всегда имелись деньги на наркотики. Последствия оказались весьма предсказуемыми. Неадекватное поведение, запятнанная репутация и прочие неприятности. Но это произошло потом, а пока в апреле 1945 Гетц покидает состав Кентона, в этом же месяце умирает президент Рузвельт, а в мае заканчивается Вторая мировая. После краткого пребывания в оркестре Джимми Дорси (Jimmy Dorsey), 18-летний Стэн в октябре 1945 оседает в биг бенде Бенни Гудмена (Benny Goodman). Гетц и Гудмен имели не мало общего. Оба были выходцами из среды русско-еврейских эмигрантов. Оба в юности являлись единственными кормильцами для своих семей. Для обоих музыка была главным увлечением в жизни. Гудмен благоволил к Гетцу, однако тот откровенно скучал. Между октябрём и декабрём 1945 оркестр Гудмена выступает в ночных заведениях Ньюарка, штат Нью-Джерси. Работа в биг бенде, где всё заранее расписано, угнетала монотонностью и однообразием. Размяться удавалось на ночных джем сейшинах в клубах на 52 улице. Гетц регулярно отправляется в Нью-Йорк, где посещает Spotlite Club на 52-ой улице, чтобы послушать игру Чарли Паркера (Charlie Parker). Затем Гетц недолго работает в оркестрах Ренди Брукса (Randy Brooks) и Херби Филдса (Herbie Fields). Революционные ячейки первопроходцев би бопа возникли практически во всех биг бендах. Оркестр Гудмена не стал исключением. Там хулиганили двое – Стэн Гетц и тромбонист Кай Уиндинг (Kai Winding). Они вечно таскали с собой диски Чарли Паркера (Charlie Parker) и практиковались, запершись в туалете. Время от времени туда заглядывал и Гудмен. Послушав странные звуки, он затыкал уши, морщился и поспешно удалялся. Кстати, Гудмен выгнал Гетца из оркестра вовсе не за бибоперские эксперименты, а за прогулы. Стэн пропустил серию важных выступлений в нью-йоркском кинотеатре Paramount. Гетц никак не мог решить, на кого ему теперь ровняться – на Лестера Янга или на Чарли Паркера. Он примеривал на себя различные музыкальные стили, словно костюмы. Альт саксофонисты за редким исключением обычно капитулировали перед Паркером и рабски повторяли его ходы. У тенор саксофонистов такой номер не проходил. На тенор саксофоне Чарли был абсолютно неподражаем. Поэтому Гетц сконструировал свой собственный саунд, смешивая стили Янга и Паркера. Кто-то из Savoy Records обратил внимание на Стэна и подписал его в качестве лидера для записи в студии. Для этой сессии он формирует Swing Bop Quartet и вместе с пианистом Хенком Джонсом (Hank Jones), басистом Кёрли Расселлом (Curly Russell) и ударником Максом Роучем (Max Roach) записывает четыре композиции: "Opus De Bop", "Running Water", "Don't Worry 'Bout Me" и "And The Angels Swing". Конец войны принёс немало перемен в повседневную жизнь американцев. Не успели отгреметь залпы праздничного салюта, как появились первые признаки коллапса танцевальных оркестров. О том, чем была вызвана гибель биг бендов историки спорят до сих пор, но основные причины ясны. Это взлетевшие до небес гонорары рядовых членов оркестров, что было вызвано дефицитом кадров. 20% налог на развлечения, сохранившийся после войны исключительно по забывчивости правительства, и пассивность населения, которое вдруг перестало плясать и пьянствовать, а переженилось, остепенилось и засело по домам. После окончания войны Стэн перебрался в Калифорнию. Трудно сказать по случайности или с дальновидным расчётом, но Стэн Гетц сделал правильный выбор, перебравшись именно в Калифорнию. Послевоенная Калифорния была поистине Землей обетованной, переполненной уверенными в себе оптимистами. В этот период Стэн знакомится с 18-летней Беверли Бирн (Beverly Byrne) – вокалисткой из оркестра Джина Крупа (Gene Krupa) и сестрой известного в то время вокалиста Бадди Стюарта (Buddy Stewart), одного из первых певцов, воплотивших идеи бибопа в вокале. 7 ноября 1946 Стэн и Беверли поженились в Лос-Анджелесе. Здесь Гетц и его соратники зарабатывали не на бибопе, а как участники ансамбля, исполняющего диксиленд и румбу. Душу Стэн отводил на ночных джем сейшинах. В тот период окончательно оформился стандартный состав саксофонной секции биг бендов: 2 альта, 2 тенора и 1 баритон. Но пианист и аранжировщик Джим Ролланд (Jim Rolland) экспериментировал с четырьмя тенорами и Гетц как раз оказался в составе одной из таких групп саксофонистов, все из которых находились под сильным влиянием Лестера Янга (Lester Young). Все они играли в репетиционном оркестре трубача Томми ДеКарло (Tommy DeCarlo). Вместе с Гетцем играли Херб Стюард (Herb Steward), Зут Симс (Zoot Sims) и Джимми Джуффри (Jimmy Giuffre). Они часто выступали в танцевальном зале East L.A. Mexican, где в основном исполняли аранжировки с мексиканским уклоном. Иногда они вставляли свои джазовые миксы, но никто этого не замечал. Ральф Бёрнс (Ralph Burns) как-то заглянул послушать своих приятелей и был потрясён созвучием их саксофонной секции. Бёрнс в то время был аранжировщиком у Вуди Хермана (Woody Herman), который как раз начал формировать свой новый ориентированный на боп оркестр, получивший название "Second Herd". По совету Бёрнса Вуди нанял диковинную секцию Ролланда целиком. Вскоре она стала называться "Four Brothers", но к этому моменту в саксофонной секции играли Стэн Гетц (Stan Getz), Серж Чалофф (Serge Chaloff), Зут Симс (Zoot Sims) и Херб Стюард (Herb Steward). Хотя Гетц уже смог привлечь к себе некоторое внимание в кругах любителей джаза, но только в 1947, став участником группы "Four Brothers" в оркестре Хермана, его имя приобретает международную известность. "С самого начала эта группа была чем-то особенным, - вспоминал Стэн много лет спустя. - Я помню нашу первую репетицию где-то на бульваре Santa Monica. Ральф Бёрнс (Ralph Burns) пришёл с совершенно новой, довольно сложной аранжировкой ... и эта группа прочитала её и начала свинговать безо всяких колебаний". В период между 22 и 31 декабрём 1946 оркестр записывает 14 композиций, из которых 11 были изданы. Пять из них становятся хит синглами: "I've Got News For You", "Keen and Peachy", "The Goof and I", "Four Brothers" и "Summer Sequence". К этому моменту в исполнительской манере Гетца отчётливо прослеживалось влияние трёх мастеров: Декстера Гордона (Dexter Gordon), Чарли Паркера (Charlie Parker) и особенно Лестера Янга (Lester Young). "Second Herd" был крайне недисциплинированным джаз бендом. Чего можно было ожидать от компании молодых парней, живущих и путешествующих вместе. Тем более, что половина из них была наркоманами. Доставку героина в оркестр обеспечивал саксофонист Серж Чалофф (Serge Chaloff). Девушки мечтали познакомиться с 20-летним красавцем, но Стэна товар коллеги интересовал больше, чем что-либо другое. Когда биг бенд Хермана выступал в голливудском зале Palladium в гримёрную Гетца выстраивалась очередь. Но Стэн не обращал внимания на поклонниц и после концерта вместе с Чалоффым торопливо убегал на встречу с очередным наркодиллером. Приняв дозу, Стэн начинал буянить: бил стёкла или открывал пальбу из пневматического пистолета. В одной из гостиниц хозяин потребовал у Чалоффа 24 доллара за повреждённую дверь в номере. Тот расплатился со словами: "Вот тебе деньги, зато дверь теперь моя". Сняв дверь с петель, Чалофф отволок её в автобус и потом долго возил с собой. Но Серж по крайней мере не грубил начальству. А Стэн мог заявить босу: "Вуди, а играешь ты неважно. Твоя исполнительская манера давно безнадёжно устарела". На что Херман отвечал: "Да, Стэн, ты прав. Поэтому я и держу таких, как ты. Так что помалкивай". "Я никогда сознательно не пытался понять, каким должен быть мой звук ... Я считаю, что это было из-за групп, в которых я играл в возрасте от 15 до 22 лет. Первым был Джек Тигарден (Jack Teagarden), который, как все знают, играл на тромбоне, но его звук был настолько велик ... настолько правильный и естественный. Я никогда не пытался подражать кому-либо, но, когда вы любите чью-то музыку, вы оказываетесь под её влиянием. Затем я был с Бенни Гудменом (Benny Goodman), когда мне было 18, и я считаю, что его звук оказал влияние на меня; такой хороший звук, который он имел в те дни, вы же знаете? И между всем остальным, я слушал, конечно, Лестера Янга (Lester Young), и это было чем-то особенным, слушать кого-то вроде Лестера, который звучал так хорошо и почти по тёплому классически. Я действительно не знаю, как я развил свой звук, но это происходит из сочетания моей музыкальной концепции и, без сомнения, основной формы полости рта. Я всегда старался извлечь как можно больше силы звука, и больше услышать дыхания. Я пришёл из эпохи, когда мы не использовали электронные инструменты. Бас не был даже усилен. Звук был тем звуком, который у вас был, и я обнаружил, что мой звук в нижнем регистре слышится через комнату более чисто, чем у тех, кто играет более высоко ... Мне нужно было много поработать, чтобы получить свой звук, потому что я использую более жёсткий тростник (средне жёсткий Van Doren). Люди думают, что я играю без усилий. Я помню, как записывал сессию с пианистом Биллом Эвансом (Bill Evans), а потом он сказал мне: "Кажется, что ты извлекаешь звук так легко, но когда я встал рядом с тобой, то увидел, что работаешь ты тяжело, но звучит это легко!" Использование героина вышло из-под контроля в оркестре Германа. Стэн вспоминал: "Я помню, как однажды играл в оркестре Вуди на дневном концерте. Девять актов водевиля с обученным медведем. Медведь появился, и я думаю, что этот медведь был быть ростом в девять футов. Оркестр вышел, и все сели две по обе стороны от Сэма Маровица (Sam Marowitz) - ведущего альт-саксофониста, который был очень правильным, не употреблял наркотики и не пил алкоголь. В секции саксофонов сидели Серж Чалофф (Serge Chaloff), Зут Симс (Zoot Sims), Эл Кон (Al Cohn) и я. Все были под кайфом. Медведь выступал с дрессировщиком, и в какой-то момент медведь резко развернулся, и его лапа полетела через секцию саксофонов. Он мог убить пятерых из нас, но только Сэм Маровиц (Sam Marowitz) уклонился. Остальные из нас были в таком состоянии, что даже не понимали, что это медведь был рядом с нами". После войны всё внимание публики было приковано к вокалистам, но не к оркестрам. Звукозаписывающие компании не понимали и не оценили значение бибопа. Телевидение, автомобили и пригородная жизнь увели посетителей танцевальных и ночных клубов из мест, где расположены развлекательные заведения. Вуди Херман (Woody Herman) указывал ещё на одну причину: "Аудитория, которой нравился 'Apple Honey', была равнодушна к 'Lemon Drop' или к 'Four Brothers'. Музыкально бибоп был великолепен, но как бизнес проект это было самым тупым, что я когда-либо делал". Между несколькими разрушительными "запретами на запись", объявленными в 1940-х годах Американской федерацией музыкантов, оркестры пытались сделать столько записей, сколько могли. На одной из этих спешных сессий Херман записал "Early Autumn" с коротким, красивым соло Гетца. Запись стала хитом, когда она была выпущена через несколько месяцев. Хотя Гетц никогда не интересовался его собственными записями, он однажды сказал: "Early Autumn" я услышал, потому что она достаточно часто звучала по радио. Довольно приятное соло. Но меня это не цепляет. Не понимаю, почему все считают это такой потрясающей штукой. Это просто ещё одно балладное соло для меня ... моя музыка - это то, что сделано и забыто". Его игра на некоторых записях, в особенности на "Early Autumn", части сюиты "Summer Sequence" Ральфа Бёрнса (Ralph Burns), демонстрируют величайшую лёгкость тона и практически отсутствие вибрато, что лишний раз показывает его восхищение работами Лестера Янга (Lester Young). В январе 1949 имя Гетца впервые появилось в ответах читателей на анкету журнала "Metronom". Второе знаменательное событие этого периода – Стэн стал отцом. Гетц оставался с Херманом около двух лет и покинул оркестр в марте 1950 после трагического происшествия на поезде в окрестностях Чикаго. Стэн и несколько других музыкантов в конце зимы ехали на концерт, когда их машина сломалась. Менеджер оркестра Хермана договорился о том, чтобы поезд притормозил в одном из пригородов Чикаго, чтобы забрать их и продолжить поездку. Когда поезд неожиданно замедлился, старый проводник, которому оставался месяц до выхода на пенсию, чтобы разузнать в чём причина, спустился на подножку вагона, но поскользнулся на снегу, упал под колёса поезда и погиб. Когда счастливые музыканты сели в один из тёплых вагонов, другие пассажиры, которые уже прослышали о случившемся с проводником, встретили их криками негодования и ледяными, сердитыми взглядами. Стэн так и не смог забыть о трагедии - он так переживал, что решил покинуть состав оркестра. Вскоре пузырь, надутый Бенни Гудменом десятью годами ранее, с треском лопнул. Всего за несколько недель распалось 8 ведущих биг бендов страны: Гудмена, Гари Джеймса (Harry James), Томи Дорси (Tommy Dorsey), Лэса Брауна (Les Brown), Джека Тигардена (Jack Teagarden), Бенни Картера (Benny Carter), Анны Рэй Хеттон (Anna Ray Hatton) и Вуди Хермана (Woody Herman). Во второй лиге счёт шёл на сотни. Гетц ушёл на вольные хлеба и начал заниматься фрилансом. Однако нью-йоркские клубы, где исполнялся современный джаз, можно было сосчитать на пальцах и выступали там только очень известные артисты. Гетцу приходилось добывать деньги где попало, порой в самых неожиданных и экзотических местах. Однажды он участвовал в первомайском параде, организованном коммунистической партией США. На финише каждый музыкант получал 10 долларов. В США тогда бушевал антикоммунистический шабаш. Враждебно настроенные граждане швыряли в демонстрантов разные предметы и осыпали их проклятиями. Трубач марширующего джаз бенда, получив палкой по голове, прыгнул в сторону и убежал с криком: "Чёрт с ними с этими десятью долларами - здоровье дороже". Пока Гетц отчаянно боролся за выживание, в июле 1950 вышла пластинка Вуди Хермана (Woody Herman) EARLY AUTUMN. Усиленно проталкиваемая компанией Capitol, она пошла нарасхват. Гетц был упомянут на обложке альбома и диск жокеи, прокручивая диск на радио, называли его имя. И чем чаще пластинка играла на радио, тем знаменитее становился Гетц. Одно единственное соло сделало его звездой, и все хотели услышать его игру вживую. В итоге имя Гетца скакнуло в списке журнала "Metronom" с десятого на первое и он был объявлен лучшим музыкантом 1950. Победитель джазовой анкеты выглядел замечательно: высокий симпатичный здоровяк - идеальная внешность для набирающего силу молодого саксофониста профессионала. Вскоре деньги перестали быть проблемой. Семья Гетца переселилась в Levittown – респектабельный пригород Нью-Йорка на острове Long Island. Мало кто знал, что саксофонист и его супруга заядлые наркоманы. Кое-что всплыло наружу, когда старший брат жены Гетца Бадди Стюарт (Buddy Stewart) погиб в автокатастрофе. Беверли от горя резко увеличила дозу. Хрупкое семейное равновесие сразу нарушилось, начались шумные скандалы и среди ближайших соседей поползли слухи. Но широкая общественность ни о чём не ведала. В 1950 Гетц сделал несколько записей и в августе единственный раз в своей жизни возглавил биг бенд, с которым выступал в течение одной недели в Apollo Theater в Гарлеме. Имя Гетца стало настолько известным, что 15 декабря 1950 его вместе с Чарли Паркером (Charlie Parker) и Лестером Янгом (Lester Young) пригласили выступить на открытии клуба "Birdland". А ведь ему исполнилось всего лишь 22 года. На Рождественские праздники 1950 Гетц выступает в концерте всех звёзд в Carnegie Hall, в котором приняли участие Майлс Девис (Miles Davis), Серж Чалофф (Serge Chaloff), Сонни Ститт (Sonny Stitt), Макс Роуч (Max Roach), Бад Пауэлл (Bud Powell), Чарли Паркер (Charlie Parker), Сара Воун (Sarah Vaughan) и Ленни Тристано (Lenny Tristano). Гетц возглавляет список тенор саксофонистов по результатам опросов журналом Metronome и разделяет с Ли Конитцем (Lee Konitz) звание лучшего музыканта года. В опросах журналом Downbeat Гетц занимает второе место. Во время выступления в Hartford, Connecticut, Стэн взял в состав местного пианиста по имени Хорес Сильвер (Horace Silver). Позднее Хорес вспоминал: "Меня открыл Стэн Гетц в Hartford и я занял место Эла (Al Haig). В 1950 мне было около 21 года. Я выступал в The Sundown вместе с Гарольдом Хольдтом (Harold Holdt). Я понравился Стэну, он нанял меня, я занял место Эла и отправился на гастроли в составе квинтета Стэна". Так они добрались до Швеции, где его встречали как настоящего героя. И всё было прекрасно до тех пор, пока не выяснилось, что там просто негде взять героин. Гетц страдал от ломки и старался как можно больше играть с молодыми шведскими исполнителями его возраста, которые мало знали о распространённости наркотиков на американской джазовой сцене. Впервые в его жизни он встретился с очень талантливыми, восторженными музыкантами, которые не были зависимы от наркотиков. Это стало кратким прозрением для Стэна. Он хотел быть чистым, как они. Он надеялся, что скоро сможет отказаться от употребления. Вернувшись в октябре 1951 в Бостон, Гетц выступает в клубе Джорджа Вейна (George Wein) Boston club. Один из концертов, состоявшийся 28 октября был записан и вошёл в программу двух альбомов LIVE AT STORYVILLE VOL. 1 и 2. Это великолепное представление проходило в компании пианиста Эла Хейга (Al Haig), гитариста Джимми Рейни (Jimmy Raney) и ударника Тини Кана (Tiny Kahn). Были записаны тринадцать мелодий, включая впечатляющее посвящение "Parker 51". Пластинки Гетца сыпались одна за одной. Однако постоянного состава у Гетца не было. Поэтому в студиях с ним работали разные наёмные музыканты, а в клубах саксофонисту аккомпанировали местные ритм-секции. Это была своего рода рулетка: попались хорошие джазмены – вечер удался, попались лабухи – как ни дуй в саксофон, ничего хорошего не выходит. Казалось самый лёгкий путь - это сколотить группу надёжных музыкантов и прочёсывать страну, исполняя выборку из последних дисков. Однако Гетц не спешил обзавестись собственным ансамблем. Только после триумфального турне по Швеции он организовал-таки квинтет, но его состав часто менялся, так что назвать его постоянным ансамблем можно лишь условно. Наилучшие результаты в творческом отношении достигались, когда исполнители находились в состоянии расслабленной концентрации. А собранность и сосредоточенность только мешали делу. Одна беда – нужное состояние достигалось лишь с помощью допинга. 11 марта 1952 Стэн записывает "Moonlight in Vermont" и его аудитория становится ещё больше. Несмотря на пагубную зависимость, его карьера продолжает успешно развиваться, и он делает несколько превосходных записей, включая композиции "These Foolish Things Remind Me Of You", "Stella by Starlight" и "Thanks For The Memory", исполненную с Джимми Рейни (Jimmy Raney). Труд Стэна Гетца щедро оплачивался. Он зарабатывал по $1,000 в неделю, но практически всё уходило на героин. Вместе с супругой Беверли они совершали частые шестичасовые поездки между Long Island и Philadelphia, чтобы приобрести дешёвой отравы. И всё же денег постоянно не хватало. Потребности саксофониста и его жены в наркотиках росли, как на дрожжах. Кроме того, в семье появился второй ребёнок, а это дополнительные расходы. Всемирно известный Гетц решил стать безымянным, но высокооплачиваемым музыкантом студийного оркестра радиовещательной корпорации NBC. "Мне здесь нравиться, - заявил Стэн журналистам. – В Kate Smith's Show я играл на баритоне, и на теноре, и на кларнете. В Cameo Television Theatre Show я вообще единственный музыкант, так что мне пришлось не только исполнять, но и сочинять музыку, чтобы спектакль не распадался на отдельные сцены. Студийный работник должен быть универсалом. Не только хорошо владеть инструментом, но и обладать быстрой реакцией, проявлять гибкость и находчивость. Не зря здесь такие деньги платят". Довольно быстро Гетцем овладела скука. К тому же он измотался, работая сразу в нескольких местах. "Время с 12 до 17 я проводил в студиях NBC. Потом мчался в аэропорт и летел в Рочестер или куда-нибудь ещё, - вспоминал Гетц. – Получалось, что я работал 5 дней и 7 ночей в неделю. Кончилось это тем, что я уволился из NBC. Просто не выдержал". В 1952 Стэн подписывает контракт с лейблом Нормана Гранца (Norman Granz) Clef Records и Гранц запускает пи-ар машину, чтобы записи Гетца продавались лучше. Он объединяет несколько синглов на 78 оборотов в один альбом под названием Stan Getz PLAYS, поместив на обложку запоминающийся снимок, где Стэн в студии держит в руках саксофон, а его маленький сын Стиви (Steve) тянется к нему с поцелуем. Поскольку фирма Грантца базировалась в Лос-Анжелесе, Гетц решил перевезти туда свою семью и арендовал дом в престижном районе Loral Canyon. Лето 1953 - стабильный и продуктивный период в жизни Гетца. Он окопался в клубе "Zardy" на Голливудском бульваре и в полной мере наслаждался своей популярностью. Джазовая музыка, исполняемая малым составом, оптимально подходила для интимной атмосферы клуба. Однако в это заведение вмещалось от силы 200 человек. Гонорар саксофониста напрямую зависел от выручки клуба, а потому был довольно скромным. Музыкант такого уровня стоил гораздо больше. Кстати с тех давних пор в мире джаза мало что изменилось, и эта проблема существует и поныне. Аудитория джазменов крайне невелика и на стадионах они по-прежнему не выступают. Лос-анджелесская полиция кое-что пронюхав про привычки саксофониста, устроила за ним слежку, но Гетц был опытным наркоманом. Он никогда не носил с собой зелье и шприцы, а прятал их под камнями или в кустах вдоль дороги. Обычно он делал себе инъекции в туалетах на автозаправках или других подобных местах. Единственно чего не мог скрыть Гетц - так это следы от уколов на руках. В декабре 1953 полицейские нагрянули к нему домой. Разыгралась сцена, знакомая всем по многочисленным гангстерским фильмам - жена Стэна лихорадочно топила в унитазе пакеты с отравой, а Стэн сдерживал натиск полиции, матерясь и размахивая револьвером. К счастью он вовремя бросил оружие на пол и только поэтому не схлопотал пулю. Агенты скрутили-таки Гетца, сорвали с него рубашку, обнаружили исколотые вены на руках и радостно переглянулись. В принципе Гетца могли надолго упечь в тюрьму по ряду обвинений, в том числе и за вооружённое сопротивление полиции при аресте. Однако судья проявил снисходительность и ограничился 3 месячным заключением. Срок должен был начаться 17 февраля 1954, а пока Гетца выпустили под залог. Судья позволил ему закончить предварительно организованный продюсером с западного побережья Джином Норманом (Gene Norman) восьмидневный тур с пианистом Джорджем Ширингом (George Shearing). Итак 5 февраля Стэн возглавил состав, участниками которого стали Зут Симс (Zoot Sims) и Уорделл Грей (Wardell Grey). К этому моменту Гетц сидел на героине уже девять лет и хотел соскочить до того, как отправиться за решётку. Во время этого турне он начал принимать барбитураты и пить алкоголь, чтобы хоть как-то уменьшить последствия неминуемых ломок. Вообще-то такая заместительная терапия должна проводиться в стационаре под наблюдением врачей, а не мимоходом в гостинице. Естественно, он находился в крайней степени напряжения и всё время ссорился с другими музыкантами в гастрольном автобусе. У Гетца началась ломка и на пятый день мучений он превратился в психа, одержимого одной единственной мыслью: где бы найти успокоительное средство и унять невыносимую боль. К тому времени, как они прибыли в Сиэттл, Гетц был окончательно измотан и испытывал мышечные судороги. Измождённый и больной, он зашёл в аптеку напротив его отеля. Засунув руку в карман куртки, он направил на провизора вытянутые в кармане пальцы, как будто держал пистолет и прокричал: "Давай капсулу морфина. Не вздумай кричать. Или я вышибу тебе мозги". В тот день в аптеке работала Мери Брюстер (Mary Brewster). Она спокойно вывела из аптеки двух других покупателей, одному из которых прошептала: "Это ограбление". Вернувшись к Стэну, она спокойно сказала: "Позвольте мне увидеть Ваш пистолет". Стэн стушевался и убежал обратно в отель. В это время вышедшие покупатели уже вызвали полицию. То, что он сделал потом, плохо поддаётся объяснению. Вернувшись в отель, Гетц нашёл в телефонной книге номер аптеки, позвонил туда и извинился за свой поступок. Трубку поднял полицейский, прибывший по вызову. Представившись врачом, он подробно расспросил, что беспокоит Гетца, и вызвался помочь. Гетц объяснил, где он находится, и тут же заглотнул 60 крупинок медленно действующего барбитурата. Полицейский обнаружил Гетца бродящим по коридорам отеля, арестовал его и в наручниках сопроводил в кутузку. В камере проглоченный барбитурат начал оказывать своё действие и Cтэн отключился. Его срочно доставили в госпиталь. Для поддержания дыхания врачам пришлось сделать Гетцу трахеотомию. Гетц пролежал без сознания 3 дня. Скандальный инцидент широко освещался в бульварной прессе под броскими заголовками типа: "Знаменитый музыкант спятил от наркотиков" или "Гетц едва ли не умер в камере после попытки самоубийства". Стэн рассказал прессе о своей семейной жизни с Беверли, о своих детях и о том, как высылает деньги своим родителям. Он рисовал картину заботливого семьянина, совершившего оплошность, не упомянув о зависимости супруги. И снова Гетцу повезло его судили не за попытку вооружённого грабежа, а как наркомана, совершившего незначительное правонарушение. Гетца выпустили под залог в полторы тысячи долларов, но велели оставаться в Сиэтле до вынесения приговора. "Что ж ты губишь свой талант? - проскрипел судья, сурово всматриваясь в бледное лицо саксофониста, - а о семье, о бедных родителях ты подумал?". Судья, конечно, не знал, что жена Гетца Беверли по части наркомании превосходила мужа по всем показателям. "Несмотря на доход в тысячу долларов в неделю, - продолжал судья, - вы живёте в ужасных условиях, дети спят на полу, жена страдает, а ты путешествуешь в роскоши. Твой рассказ – это слабые оправдания для мужчины. Если ты не сможешь обуздать себя, тогда мы найдём способ присматривать за тобой… Время становится взрослым". Беверли, выросшая в семье артистов водевиля, не привыкла хозяйничать на кухне. Пристыдив музыканта, судья приговорил его ещё к трём месяцам тюрьмы и трёх годичному испытательному сроку. Стэна отправили в тюремное отделение при Los Angeles General Hospital для прохождения программы детоксикации. Затем Стэна перевели в Los Angeles City Jail. Он вышел на свободу спустя ровно шесть месяцев. Впервые за свою взрослую жизнь он был чист от алкоголя и наркотиков. Ему исполнилось 27. Пока он находился в заключении, жена родила ему дочку Беверли (Beverly). Супруга потратила все имевшиеся деньги, продала мебель и осталась без средств к существованию. Когда в квартире отрубили электричество, Беверли запросила помощи у зажиточного и сердобольного импресарио Нормана Гранца (Norman Granz) и тот распорядился чтобы ей еженедельно перечисляли некоторую сумму. Спустя 36 часов после выхода на свободу Гетц оказался в самом лучшем и одновременно в самом худшем месте – он выступал в Лос-Анджелесе на одной сцене с Четом Бейкером (Chet Baker). Через три дня в Калифорнии Стэн участвует в концерте всех звёзд перед шести тысячной аудиторией, которая встретила его бурными овациями, когда он вышел на сцену. Норман Гранц (Norman Granz) отправляет Гетца в турне с оркестром Дюка Эллингтона (Duke Ellington), в котором также участвуют Дейв Брубек (Dave Brubeck) и Джерри Маллиген (Gerry Mulligan). В декабре 1955 Гетц гостит в качестве ведущего солиста в оркестре Каунта Бейси (Count Basie). Конец года приносит ему пятую подряд победу по результатам опросов, проводимых журналом Downbeat. Во время выступления в одном из клубов Вашингтона, Гетц знакомится с 19-летней шведской аристократкой Моникой Сильфверскиолд (Monica Silfverskiold). Она училась в Georgetown и пришла на концерт с друзьями. Супруга Гетца вернулась с детьми домой, где с ней произошёл неприятный инцидент. Однажды утром она шла с двумя сыновьями возле своего дома в Laurel Canyon и неожиданно на неё напал сбежавший из психиатрической больницы пациент, который чуть было не задушил Беверли до смерти. Крики двух мальчиков о помощи, которые в панике начали убегать, были услышаны полицейским патрулём и полицейские схватили беглого пациента. Стэн решил переместить семью на восток, и он договорился о том, чтобы Беверли и дети отправились обратно в Канзас-Сити с одним из его старых приятелей по имени Том Киллоу (Tom Killough). Они договорились встретиться со Стэном в Канзас Сити, а Том должен был довезти семью до Нью-Йорка. Возле города Tulsa, Okalahoma Киллоу уснул за рулем и автомобиль был разорван на две части после удара об стальную балку путевой эстакады. Уиллоу погибает на месте. Беверли и дети в очень тяжёлом состоянии попадают в больницу. Осенью Стэн тайно улетает в Швецию. Там он снова сталкивается с невозможностью приобрести героин, и на этот раз оказывается в больнице в смирительной рубашке. Он подхватывает пневмонию, которая чуть было не убивает его. Моника внушила себе, что до этого момента Бог подарил ей прекрасную жизнь и что теперь Он послал ей Стэна, которому она во что бы то ни стало должна помочь. "Любовь победит всё" – заявила она и смыслом своей жизни делает заботу о Гетце. Её зажиточная семья отправляет их в Африку, чтобы он мог прийти в себя без наркотиков. Затем они вернулись в Швецию, где расписались, и отправились в США. Гетц отправляется в тур с JATP и получает в Мексике развод. Стэн и Моника переезжают в Great Neck, Long Island. Он продолжает сотрудничество с Норманом Гранцем (Norman Granz), с которым записывает альбомы Stan Getz WITH Oscar Peterson, MULLIGAN MEETS GETZ и STAN MEETS CHET. Снова становится победителем опросов журналами Downbeat и Metronome восьмой и девятый раз соответственно. В 1958 попадает в число ведущих исполнителей на всемирной выставке в Брюсселе. Вскоре Моника улетает домой в Швецию, чтобы родить их первого ребёнка. Устав от преследований со стороны налоговой службы, Стэн решает покинуть США. Когда Стэн Гетц неожиданно появился в шведском доме своей второй жены Моники, её отец, сын герцога Эрика фон Розена, судя по всему не слишком обрадовался прибытию зятя и быстренько сплавил семью дочери в Данию. Он готов был оплачивать виллу в предместье Копенгагена в маленьком городке Kungens Lyngby, лишь бы молодые были подальше и поменьше его беспокоили. Дети естественно легко освоили датский язык, но их отец с трудом выговаривал несколько обиходных слов. "Язык слишком сложный, - жаловался Стэн репортёрам журнала "Downbeat", - да и на кой чёрт он мне нужен, если здесь полно людей, желающих попрактиковаться в английском. Мне здесь хорошо. Оказывается, есть много вещей более интересных чем зарабатывание денег. Я целиком посвятил себя семье. Денег зарабатываю, конечно, меньше чем в Штатах, но зато здесь всё дешевле и гораздо спокойней, - никто никуда не спешит". Гетц присоединяется к Андерсу Дайрупу (Anders Dyrup) на церемонии открытия джазового клуба Montmarte в Копенгагене. Над входом в это заведение не было никакой вывески – просто большая фотография Каунта Бейси (Count Basie) на входной двери. Басист Оскар Петтифорд (Oscar Pettiford) вошёл в состав постоянной группы. Он уехал из США в Данию, где никого не интересовала твоя расовая принадлежность. А по его венам текла кровь племён Choctaw, Cherokee и афроамериканцев. Гетц и Петтифорд становятся хорошими приятелями. Конечно, многие приезжие музыканты с удовольствием выступали в новом клубе. Репортёр так описал атмосферу клуба где выступал Стэн Гетц: "Хипстеры сидят на высоких табуретках и сосут пиво, все девицы похожи на Бриджит Бордо, парни носят бороды и курят трубки. Едва начинает звучать музыка, все тут же замирают в нелепых позах, а тот, кто осмеливается постучать пальцами в такт музыке, попадает под перекрёстный огонь возмущённых взглядов". Гетц прожил в Дании два с половиной года, время от времени осуществляя набеги на соседние страны, посетив практически все джазовые заведения Европы. Саксофонист записывался со сборными отрядами местных джазменов и эмигрантов. Иногда Гетц отходил от чистого джаза и начинал экспериментировать в жанре так называемой лёгкой музыки. Его тенор саксофон в сопровождении скрипичного оркестра звучал очень романтично. О возвращении в США Стэн стал задумываться в 1960, когда впервые за 10 лет его имя не попало на первое место в анкете журнала Downbeat в категории лучших тенор саксофонистов. В США назревала очередная джазовая революция. Модальный джаз, исполняемый Майлсом Девисом (Miles Davis) и Джоном Колтрейном (John Coltrane), начал доминировать на прогрессивной джазовой сцене. Модальный джаз стал вызовом для музыкантов, привыкших исполнять более структурированную, основанную на аккордах и мелодии музыку. Гетца потеснил авангардист Джон Колтрейн (John Coltrane). По опросам других СМИ Гетц пока оставался мастером номер один. Однако этот первый звоночек чрезвычайно встревожил музыканта. Стэн понимал, что быстро отстаёт, но не хотел отходить от музыки, основанной на аккордовых последовательностях. Пока он помогал шведским музыкантам исполнять свинг и бибоп, американцы создали новое музыкальное направление и ставили новые рекорды продаж пластинок. Альбом Джона Колтрейна (John Coltrane) MY FAVORITE THINGS становится хитом и после одинадцати лет успеха Гетц уступил первые места в списках журналов Metronome и Downbeat Колтрейну. Ещё одним ударом становится неожиданная смерть Оскара Петтифорда (Oscar Pettiford) от менингита в возрасте 37 лет. Стэн сыграл благотворительный концерт для своей жены и семьи, собрав 4600 долларов и в январе 1961, несмотря на сопротивление жены, увёз детей в Нью-Йорк. Конечно он отдавал себе отчёт, что его вряд ли встретят там как героя, но действительность превзошла все его ожидания. За время его отсутствия музыкальная сцена изменилась до неузнаваемости. Среди джазменов воцарилась невиданная ранее расовая нетерпимость. Новички перестали уважать стариков и вели себя крайне агрессивно. Вначале Гетц не мог вообще себе найти работу. Собранный наспех квартет выступал в полупустых клубах. Старые поклонники джаза перестали туда ходить, а молодёжь пока не доросла до серьёзной музыки и предпочитала слушать рок. Впавшего в отчаяние Гетца поддерживали его старые друзья Майлс Девис (Miles Davis) и Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie). Главный работодатель Гетца Норман Гранц (Norman Granz) продал фирму Verve кинокомпании MGM, а новые владельцы требовали, чтобы Гетц записывал сладкую музыку со скрипками типа диска COOL VELVET. Стэн отклонил это предложение, потому что запланировал амбициозный проект с участием композитора и аранжировщика Эдди Сотера (Eddie Sauter). Гетц пропускает несколько сессий звукозаписи, так как на вечеринке по случаю третьего дня рождения его дочери от удара в возрасте 54 лет умирает его мама. Ему пришлось записывать партию саксофона, слушая записанный ранее оркестр в наушниках. Из-за этого он плохо слышал себя. Сам Стэн говорил: "Запись, которой я больше всего горжусь, - это FOCUS. Это было чертовски сложно следовать за ранее записанными струнными, тем более что у меня не было написано ни одной ноты, а просто указаны тональности. Когда я слушаю эту запись - я испытываю гордость". Пластинка FOCUS - это сюита для джазовых исполнителей и струнного квартета в стиле боса нова, состоящая из семи частей, включая композицию "Desafinado", и исполненная 19 музыкантами. До Гетца ни один джазмен не пытался сделать что-либо подобное. Да и после этого эксперимента лишь очень немногим сопутствовала удача в том же музыкальном жанре. Диск FOCUS получил массу положительных отзывов со стороны критиков, да и публика, поначалу с прохладцей встретившая блудного сына джаза, теперь вновь горячо рукоплескала саксофонисту. Босса нова возникла в Бразилии как местная разновидность американского джаза. Попытки заинтересовать ею крупные североамериканские фирмы не увенчались успехом. Компания Capitol Records выпустила альбом бразильского певца и гитариста Жоао Жилберто (Joao Gilberto). Однако он пылился на полке и не находил своего слушателя. В декабре 1961 Стэн Гетц играл в одном из вашингтонских клубов. Среди людей, осаждавших его гримёрную, затесался гитарист Чарли Бёрд (Charlie Byrd). Он пригласил саксофониста к себе в гости и предложил ему послушать плёнки, которые он привёз с собой из турне, организованным Госдепартаментом по Латинской Америке в марте-июне 1961. Бёрд записывал музыку Венесуэлы, Бразилии, Чили, Парагвая, Перу и Аргентины, и был очарован звуками босса новы в Бразилии. Гитарист сказал Гетцу, что так и не смог никого заинтересовать записать эту музыку в Америке. Сочетание алкоголя с южноамериканскими ритмами подействовало и склонило Гетца на запись альбома с интерпретациями произведений бразильских композиторов. Музыку, получившую название босса нова часто путают с румбой, самбой, мамбой, чачача и прочими формами народной танцевальной музыки. Однако на самом деле босса нова - это джазовый стиль, созданный несколькими вполне конкретными бразильскими авторами. К ним относятся прежде всего Антонио Карлос Жобим (Antonio Carlos Jobim), Жоао Жилберто (Joao Gilberto), Винисиус ди Мораес (Vinícius de Moraes), Луиз Бонфа (Luiz Bonfa) и Ньютон Мендонса (Newton Mendosa). По наводке гитариста Чарли Бёрда (Charlie Byrd) Гетц увидел потенциал бразильского гибрида джаза с самбой и попросил продюсера Крида Тейлора (Creed Taylor) организовать им сессию звукозаписи. Бёрд рассказал Тейлору о прекрасной акустике внутри церкви All Soul's Unitarian Church в Вашингтоне. 13 февраля 1962 Стэн и Тейлор прилетели из Нью-Йорка в Вашингтон, записали сессию для альбома JAZZ SAMBA и к ужину вернулись на Манхеттен. И успех был достигнут не только благодаря сольным партиям саксофониста, а может быть, и не столько им, как ритм-секции того же Чарли Бёрда (Charlie Byrd). Бойцы Бёрда хорошо усвоили бразильские музыкальные традиции и умело использовали акустические гитары и латиноамериканские ударные инструменты. Но, как мы узнаем позже, Гетцу достанется вся полнота славы и деньги, Чарли Бёрду - ничего. Деликатный звук Гетца стал чрезвычайно популярным у широкой аудитории и привёл некоторых обозревателей к заключению, что он играет в отстранённом и само созерцательном стиле. Фактически в этот период он делает сознательные попытки подчинить эмоциональную наполненность его игры в угоду текущей коммерческой моде. Под прохладной поверхностью находились обжигающие эмоциональные качества, которые лишь иногда пробивались наружу. Руководство фирмы Verve тем временем ломало голову над тем как бы перетянуть Гетца из джазовой категории в более доступный жанр и заработать на его популярности. В июне 1962 Гетц записал в сопровождении оркестра главную тему из известного телесериала "Доктор Килде". Шефы компании Verve надеялись, что этот трюк сработает. Они не догадывались, что трюк уже сработал - только другой. В августе 1962 диск JAZZ SAMBA неожиданно для всех начал хорошо продаваться, в то время как на FOCUS никто внимания не обращал. Одноимённая композиция "Jazz Samba" 15 сентября 1962 даже взлетела на вершины хит-парадов в разделе поп-музыки. Такого успеха прежде не добивался ни один джазовый инструменталист. Стэн Гетц вдруг стал поп-звездой и гостил в телешоу Пэри Комо. Спустя две недели в чарты ворвался сингл "Desafinado", вышедший несколькими неделями раньше. С лёгкой руки Стэна Гетца в Америке в конце 1962 началось повальное увлечение босса новой. После такого оглушительного успеха Гетц вдруг оказался в центре всеобщего внимания. "Я и сам не ожидал такого ажиотажа, - разводил руками новоиспечённый король джазовой самбы, - теперь я срочно посылаю вдогонку целый альбом с такими же ритмами". Гетц случайно угодил в самую точку. Что касается Джона Колтрейна (John Coltrane), попавшего было на вершину списка журнала Downbeat, то он с этого места был свергнут. Лидерство опять перешло к Гетцу. Представить себе, что творилось тогда в Америке могут только те, кто пережил аналогичную твистовую лихорадку. Из каждого окна доносились бразильские ритмы, под них вихлялись буквально все от мала до велика. Гетц ковал железо пока горячо. Вслед за первым диском вышел BIG BAND BOSSA NOVA, за ним – SAMBA ENCORE. Впрочем, потом первопроходца забили многочисленные конкуренты, поскольку увлечение босановой приняло характер национальной эпидемии и в модных ритмах заиграли и запели артисты самых разных жанров. Потребителю под шумок впихивали товар с маркой "босса нова": авторучки, туфли, плащи, сувениры. Достаточно было в пластинке упомянуть боcса нову или сыграть в соответствующем ритме несколько вступительных тактов и диск улетал на "ура", даже если это была никакая не босса нова. Типичными примерами этого могут служить песни "Blame It On The Bossa Nova" в исполнении Эдди Тормэ и "Bossa Nova Baby" в исполнении Элвиса Пресли. Гетц, заваривший всю эту кашу, процветал: четырёхзначные суммы гонораров, отчисления от продаж, тиражи которых уже измерялись сотнями тысяч. На одном из концертов Гетц, объявляя "Desafinado", сказал, что эта композиция помогла его детям получить образование. Гетц полагал что пик популярности боса нова уже позади, но ему ещё только предстояло пережить главный триумф. 18 марта 1963 Стэн пришёл в студию для записи альбома GETZ/GILBERTO. Жоао Жилберто (Joao Gilberto) был паталогически застенчив и наотрез отказался покидать номер своего отеля, чтобы пойти в студию звукозаписи. Пришлось жене Гетца Монике идти в отель и упрашивать Жилберто пойти с ней в студию. Единственным бразильцем, свободно владевшим английским языком на сессии, была жена Жилберто, Аструд. Стэн попросил её исполнить две песни: "Corcodavo" и "The Girl From Impanema". У неё не было никакой подготовки или опыта, но Стэну понравился её голос. "Гилберто и Жобим не хотели, чтобы на альбоме была Аструд. Аструд не была профессиональной певицей, она была домохозяйкой, но, когда мне нужны были переводы слов песен, она спела "Ипанема" и "Коркодаво", я подумал, что слова на английском языке были очень приятными ... и Аструд звучал достаточно хорошо, чтобы записать её". В марте 1964 года Verve выпустила GETZ/GILBERTO. Монике пришлось провести несколько недель в офисе, обзванивая радиостанции по всей стране и убеждаясь, что они получили свою копию и уговаривая их поставить запись в эфир. Её работа окупилась, и альбом попал в чарты 6 июня 1964. "The Girl From Ipanema" стала крупным хитом, сингл продержался на вершине хит-парада ни много ни мало 12 недель и сделал никому неизвестную в Америке Аструд Жилберто (Astrud Gilberto) звездой. В июле 1964 года "The Girl From Ipanema" достигла пятого места в поп-чартах, а альбом GETZ/GILBERTO достиг № 2, уступив альбому A HARD DAY'S NIGHT группы Beatles. Диск GETZ/GILBERTO получил премию Grammy как "Альбом года" в 1965, а "Ipanema" стала лучшим синглом за год. Ещё две Grammy были получены альбомом в номинациях Best Engineered Album и Best Instrumental Jazz Performance, которую вручили Стэну Гетцу. Вот так в течение всего лета 1964 самой знаменитой девушкой планеты стала некая бразилианка с "простым" именем Элойза Энейда Мэнэза Шпаин Шпинтул. Эта жительница Рио-де-Жанейро ничего не сделала чтобы прославиться, она лишь приходила по утрам на пляж Ipanema. Девушка не ведала, что за её грациозными движениями жадно следят восхищённые мужчины и среди них композитор Антонио Карлос Жобим (Antonio Carlos Jobim) и поэт-песенник Винишиус ди Мораеш (Vinicius de Moraes). Чувства так переполняли этих молодцов, что они решили выразить их в песне и это им вполне удалось. Когда бум босанова пошёл наконец на спад, Гетц с облегчением вздохнул. Ему ужасно надоело дудеть в одном и том же ритме: "Уже сделано несколько похожих альбомов, сколько же можно?". Гитарист Чарли Бёрд (Charlie Byrd), стоявший за спиной Гетца на протяжении всего этого безумия, с недоумением, обидой и завистью следил за стремительно растущим благосостоянием саксофониста. В интервью журналу Downbeat он с горечью заявил: "Истинный инициатор боса новы - я, это я обратил внимание Гетца на эту музыку, я собирал джазовую группу и подбирал исполнителей, я выбирал материал и заказывал студию. Всё, что сделал Гетц - пришёл и сыграл на саксофоне, а все лавры достались ему. Мне не досталось ни денег, ни славы". В конце концов обиженный гитарист обратился в суд, требуя долю от отчислений, поступавших на счёт Гетца. Однако Бёрду ничего не обломилось, поскольку его претензии не были подтверждены документами, суд отказал в иске, а поделиться добровольно ни фирма MGM, ни Гетц не пожелали. Между тем у Гетца произошло то, что гений всех времён и народов товарищ Сталин некогда назвал, правда по другому поводу, "головокружением от успехов". В случае с саксофонистом это выражалось в высокомерии, зазнайстве и повышенной агрессивности. Доставалось всем окружающим, но особенно - любимой супруге. Приняв стаканчик, Стэн выходил из себя и колотил её чем попало. Та поначалу звала в таких случаях психиатра, но потом поняла, что эффективнее вызывать полицию. Хулигана и дебошира Гетца арестовывали и увозили в вытрезвитель, обеспечивая таким образом безопасность членам его семьи и ему самому, тем более что Стэн, находясь в депрессивном состоянии, однажды попытался отравиться газом. Вне дома у Гетца также имелся объект для боксёрских тренировок. Певица Аструд Жилберто (Astrud Gilberto) развелась с певцом и гитаристом Жоао, примкнула к квартету Гетца и стала вешаться на шею саксофонисту. Правда она не готова была безропотно сносить свою долю тумаков и давала Гетцу сдачи. Временное перемирие заключалось в постели, потом баталии возобновлялись. Девушка из Ипанемы оказалась на редкость строптивой. Бурные семейные скандалы не утихали. В декабре 1965 саксофонист вышел на сцену Carnegie Hall на костылях. Показав на закованную в гипс ногу, он смущённо пробормотал что-то на счёт несчастного случая. Стэн не стал вдаваться в подробности, но на самом деле произошло вот что. Будучи изрядно навеселе, Гетц затеял очередную драку с женой, хотел пнуть её ногой, но промахнулся и саданул по стеклянной двери: осколок перерезал артерию. Моника конечно заметила, что муж пускал в ход кулаки только когда был пьян. Она посоветовалась с некоторыми специалистами по данной проблеме и те порекомендовали ей средство антабус, вызывающее аллергию к алкоголю, но Гетц наотрез отказался принимать эту гадость, и Моника стала подмешивать антабус в пищу тайком, не обращая внимания на указания по применению лекарства. Утвердившись в амплуа поп-артиста, Гетц резко сменил курс. Теперь в его концертных программах преобладали слащавые обработки музыкальных пьес, вышедших из-под пера композиторов типа Генри Манчини (Genry Mancini). Однако нельзя не отметить, что, когда Гетц исполнял мелодию какой-нибудь популярной баллады, на глазах слушателей наворачивались слезы, некоторые буквально рыдали навзрыд. В более узком кругу, в уютном клубе, Стэн играл исключительно джаз. Благодаря босса нове и участию в ряде выгодных проектов Стэн Гетц изрядно разбогател. В середине 60-х годовой доход саксофониста достиг 250 тыс. долларов в год. Большинству джазовых артистов такие деньги и не снились. Моника спешно вкладывала доллары в недвижимость, чтобы в случае чего на старости лет было где голову преклонить. Купленный в 1966 Моникой 36-комнатный особняк с участком в 10 акров, который они назвали "Shadowbrook", располагался на берегу Гудзона в Ирвингтоне в 15 милях от Нью-Йорка. Когда Стэн начинал опрокидывать мебель и бросаться на людей, достаточный оперативный простор позволял домочадцам укрываться в одном из помещений или выпрыгнуть в окно, или успеть добежать до ближайшего соседа. Полиции вскоре надоело что ни день приезжать по вызову и разнимать супругов. Стэна сажали под замок, потом упрятали в реабилитационную клинику. Саксофонист работал теперь в промежутках между домашними баталиями, арестами и лечением. Тем не менее Гетц становится любимым исполнителем в Белом доме президента Джонсона. Первое для Гетца мероприятие в Белом доме проходило в честь лучших выпускников колледжей 1965 года. Затем он играл для руководителей дипломатического корпуса вместе с Marine Dance Orchestra. Далее было выступление на встрече президента с лучшими учёными 1966 года. Затем его попросили проехаться в Бангкок в Таиланде, и сыграть для короля и королевы во время государственного визита Джонсона в эту страну. Король был поклонником джаза, и Джонсон привёз с собой одного из лучших джазменов. Стэн в очередной раз подрался с Моникой и улетел обратно в Нью-Йорк до начала официального ужина президента с королём, на котором он должен был играть. В полёте он осознал, что подобное бегство поставит президента в очень непростое положение, его накрыло волной вины и раскаяния, и Стэн первым же рейсом снова отправляется назад в Бангкок. Гетц всё же успевает выступить на ужине за час до его окончания. Далее следует гастрольный тур по Вьетнаму и военным базам Таиланда. Весной 1967 Стэн принимает участие в концерте в Белом доме, проводимом по случаю приезда короля и королевы Таиланда в США. В мероприятии участвовал Дюк Эллингтон (Duke Ellington) и Texas State College Big Band. Это был единственный раз, когда Стэн играл вместе с Дюком. В течение 60-х и 70-х Гетц возглавляет небольшие составы, в которых в разное время играют такие мастера, как Гари Бёртон (Gary Burton), Чик Кориа (Chick Corea), Джимми Райней (Jimmy Raney), Эл Хейг (Al Haig), Стиви Своллоу (Steve Swallow), Аирто Морейра (Airto Moreira) и Джоанн Бракин (Joanne Brackeen). Качество его игры, по мнению критиков, заметно снизилось. Такой сбой произошёл впервые. Прежде личные неурядицы не отражались на профессиональной деятельности музыканта. Члены квартета Стэна Гетца тоже выражали недовольство по этому поводу, а пианист Чик Кориа (Chick Corea) вообще покинул состав. Стоит ли удивляться тому, что в 1968 Стэн Гетц не записал ни одного диска. В музыкальной сфере дела Гетца шли все хуже. В 1969 он бежал в Англию, жил в Лондоне в одиночестве, напиваясь до полубессознательного состояния. Гетц зарабатывал на жизнь, играя с временными составами. В числе его "коллег" были Питер Селлер (Peter Sellers) и Спайк Миллиген (Spike Milligan). В один из вечеров в конце ноября, напившись с этими двумя в номере отеля в Дорчестере, Стэн начал хвалится тем, что он отличный пловец. И они поспорили, что он не сможет прямо сейчас переплыть Темзу. Спорщики заключили пари и вскоре все трое появились в вестибюле отеля, Стэн - в плавках под махровым халатом. До последнего момента ставки становились всё выше, и, приняв наивысшую ставку, Стэн прыгнул в тёмную речную воду. Когда в недоверии английские парни услышали всплеск воды, Миллиган запаниковал, подбежал к полицейскому и сообщил, что Стэн Гетц прыгнул в реку на пари, чтобы переплыть её. Полицейский велел ему идти домой и выспаться. А Стэн переплыл реку и поднялся на набережную с противоположной стороны. Те, кто сделал свои ставки вместе с Миллиганом прыгнули в такси и помчались по ближайшему мосту, чтобы найти Гетца. Они нашли его мокрым, спокойно сидящим на скамейке, и Стэн спросил: "Парни, что заставило вас так долго ждать?" Монике с трудом удалось выманить Стэна из его убежища, и обильно потчуя по дороге антабусом, поместить в британскую клинику. Гетц совсем очумел и впал в глубокую депрессию, продолжавшуюся около года. В июне 1970 Моника привезла Стэна в Париж и там он услышал местное джазовое трио, которое произвело на него сильнейшее впечатление своим мастерством. Гетц взял над французами шефство, до конца года гастролировал с ними и даже записал совместный двойной альбом DYNASTY. Места дальнейших трудовых подвигов Гетца легко проследить, изучая его дискографию. Там мелькают концертные записи, сделанные то в Гановере, то в Голливуде, то в Любляне, то в Копенгагене, то на Кубе, то в Израиле. Квартеты Гетца теперь вовсю использовали электронику и уже являлись не джазовыми составами, а скорее джаз-рок группами. В начале 70-х Гетц отправился поиграть в Йоханнесбург в Южной Африке и был потрясён, столкнувшись с апартеидом. Он организовал концерт в клубе Bantu Men's и настоял на том, чтобы публика была смешанной. Вернувшись в Штаты, Стэн собирает группу, в которую приглашает Чика Кориа (Chick Corea), Стенли Кларка (Stanley Clarke), Аирто Морейру (Airto Moreira) и Тони Уилльямса (Tony Williams). Их первое выступление состоялось в январе 1972 на открытии Rainbow Grill, в котором также принял участие Жоао Жилберто (Joao Gilberto). Это музыкальное событие побило все рекорды посещаемости этого заведения. Записанный материал вошёл в программу диска CAPTAIN MARVEL, который не издавался более трёх лет из-за ограничений по контракту. Вскоре Гетц подписывает контракт с лейблом Columbia. К тому времени, когда CAPTAIN MARVEL был всё же издан, Кориа, Кларк и Морейра уже покинули состав и создали собственную группу "Return To Forever", добавив саксофониста Джо Фаррелла (Joe Farrell) и вокалистку Флору Пьюрим (Flora Purim). Первая жена Стэна Беверли умерла в Калифорнии от инсульта в возрасте 45 лет. Она перестала употреблять наркотики ещё в начале 60-х, и её новый муж был практикующим хиромантом. С ним Беверли познакомилась в джаз-клубе, в котором пела. Позднее она ушла из шоу-бизнеса и много лет работала в офисе. Беверли всегда держала фотографии Стэна, Моники и детей Гетца, вырезанные из обложки альбома, на каминной полочке. "Она никогда не переставала любить Стэна и никогда не говорила о нём плохо", - сказал её муж, доктор Беднар (Dr. Bednar). Свой первый альбом для Columbia THE BEST OF BOTH WORLDS Гетц записал в мае 1975 вместе с Жоао Жилберто (Joao Gilberto). Затем он отправился в Южную Америку со своим сыном Стивом, который играл в его группе на ударных. 20 ноября 1976 Стэн выступает в Carnegie Hall, где принимает участие в концерте, посвящённом 40-летию Вуди Хермана (Woody Herman) в качестве руководителя оркестра. В конце января 1977 в Копенгагене в клубе Montmarte он записывает альбом Stan Getz GOLD и празднует своё 50-летие в лучшем клубе Копенгагена The Monastery. Двадцать джазовых саксофонистов со всей Дании приехали в клуб исполнить "Happy Birthday" для Стэна. В апреле Гетц отправляется с группой на Кубу, а затем на лето уезжает в Израиль, где проходят съёмки фильма Stan Getz in Israel: A Musical Odyssey. 17 июня 1978 президент Джимми Картер (Jimmy Carter) приглашает Стэна в Белый Дом выступить в концерте, посвящённом 25-ой годовщине джазового фестиваля в Ньюпорте. Президент Картер тоже был большим поклонником творчества Гетца. Стэн отправляется в турне по Индии и Австралии, где он становится бесспорной звездой. По возвращении он снова получает приглашение от президента Картера на этот раз выступить 29 мая на Tall Ships Festival в Бостоне. Период с 1970 по 1980 довольно стабильное десятилетие в карьере Гетца. Циклы виски-мордобой-кутузка почти сошли на нет. Моника призвала себе в помощники друзей, служанок и даже детей. Все они с энтузиазмом подмешивали в еду и напитки Стэна антабус (Antabuse). Так что тот едва отведав виски начинал страдать от аллергии. Методом проб и ошибок была определена оптимальная доза лекарства, достаточная чтобы оказывать эффективное действие, но и не слишком большая, чтобы не переборщить и не погубить кормильца. Стэн постепенно уверовал, что его организм действительно не может больше переносить алкоголь. Но однажды некий доброжелатель, считавший, что данная лечебная практика очень опасна, открыл Стэну страшную семейную тайну. Что тут началось. Избив бедняжку Монику, Стэн подал на развод. Жена ему развод не давала. Судебный процесс затянулся. Моника до последнего пыталась удержать Стэна. Однако тот не простил ей махинаций с антабусом и теперь вовсю навёрстывал упущенное. Сам брак не был проблемой – проблемой были наркотики и алкоголь. Так продолжалось до тех пор, пока Стэн не встретил Джейн Уолш - бывшую алкоголичку. Ей удалось сделать то, чего так долго, но безуспешно добивалась Моника. Опираясь на собственный опыт Джейн перековала-таки Стэна в трезвенника. 12 мая 1981 в Сан-Франциско в клубе Keystone Korner состоялся концерт Гетца. Запись концерта была выпущена фирмой Concord на диске THE DOLPHIN. Этот альбом является одним из элементов того, что может быть названо поворотной точкой в жизни Гетца. Незадолго до записи альбома Гетц поменял место жительства, переехав из Нью-Йорка в Сан-Франциско (если не считать нескольких жизни в Дании и Испании). Он изменил состав своего аккомпанирующего трио. Возможно, наиболее важным был то, что он отказался от сомнительных услуг "ведущих" компаний звукозаписи и подписал контракт с Concord Jazz, где любовь к музыке была превыше любых соображений. "Моя философия, - сказал Стэн критику Леонарду Фезеру (Leonard Feather) незадолго до выхода альбома, - очень проста. Существуют четыре качества жизненно необходимые великому джазмену. Это вкус, смелость, индивидуальность и непохожесть. Именно эти качества я хотел воплотить в своей музыке. Вы можете пытаться найти ещё что-нибудь – я пробовал, но так и не нашёл. Это не является сущностью формы джазового искусства. Я никогда не захотел бы снова оказаться объектом давления со стороны звукозаписывающих компаний". Новая группа Гетца была охарактеризована им, как "компактный классический джазовый квартет, очень подходящий мне, который не создан для широкой публики или для состязаний с рокерами". "Лу Леви (Lou Levy) я выбрал в качестве пианиста ещё в 1948, когда мы работали вместе в оркестре Вуди Хермана (Woody Herman). К успеху он пришёл благодаря работе с Эллой, Пегги и другими ведущими вокалистами джаза, но сейчас он вернулся туда, где и должен был находиться всё время. Монти Бадвиг (Monty Budwig) и я также работали вместе около 25 лет назад, но его захватила студийная работа. По всей видимости, когда музыканты становятся старше, они понимают, что джаз является неотъемлемой частью их самих. Мы пригласили Монти для работы на Западном побережье, и Марка Джонсона (Marc Johnson), когда возвращались на Восток". Виктор Льюис (Victor Lewis) самый молодой участник комбо – единственный, оставшийся из квартета образца 1980. Он присоединился к Стэну в начале 1980. "У нас был звукоинженер Фил Эдвардс (Phil Edwards). Так вот он увеличил громкость звучания щёточек в балладах, - вспоминал Стэн, - мы смогли уловить изысканность игры Виктора, и добились невероятно глубокого саунда квартета, даже не смотря на его мягкость". "Keystone Korner", - добавил он, - клуб, который я действительно люблю – во время выступлений люди реагируют так, как будто они находятся в церкви. Впоследствии, я никогда не слышал, чтобы такая небольшая группа людей так ненасытно выказывала своё восхищение". Гетц отправляется с гастролями в Европу, а затем записывает альбом PURE GETZ. Свой 55 день рождения он празднует в Нью-Йорке в клубе Fat Tuesday's. Позже, благодаря друзьям с факультета Стэнфордского университета, это учебное заведение заинтересовалось Стэном в качестве возможного "артиста в резиденции" на факультете музыки. Стэну понравилась эта идея. Ведь он может перестать гастролировать и начать заниматься преподавательской деятельностью, если правильно сыграет своими картами. Он сказал репортеру AP: "Приятно видеть, как живут нормальные люди. Это мой шанс стать трезвым". Стэн добровольно проверил себя в реабилитационной клинике The Ark в Колорадо-Спрингс, штат Колорадо. В декабре 1982 он снова играет в Белом доме и отправляется в тур с Четом Бейкером (Chet Baker). Бейкер пропустил половину выступлений и попытался быстро вернуться во Францию через Джидду в Саудовской Аравии, пронося с собой героин. Стэн летел вместе с ним и был реально напуган подобным безрассудным риском. Гетц возвращается в США, гастролирует по Калифорнии, проживая в Стенфорде. Факультет музыки Стенфордского университета снова пригласил Стэна присоединится к учебному процессу. В 1985 он отправился в тур по Израилю, а его сын Стив гастролировал вместе с ним как ударник группы. 1 января 1986 Стэн возвращается в Стенфордский университет. По расписанию он должен был преподавать шесть часов в неделю, дать четыре концерта в год и проводить мастерклассы для студентов. В одном из интервью Гетц отметил: "Когда я получил этот саксофон, он стал религией. Не было телевидения, денег было мало, и была настоящая преданность ... Я никогда не думал об этом, как об искусстве, это была просто работа, которую я любил. Не просто работа, но работа, которую я любил. Она нравится мне настолько, что я буду играть, даже если никто не будет слушать. Любой джазовый музыкант, если его никто не будет слушать, будет играть просто за явную радость импровизационной музыки". Ларри Гренадье (Larry Grenadier), один из студентов Стэна в колледже в это время сказал позже: "Он мог сделать несколько замечаний после того, как услышит, как вы играете, просто отвести вас в сторону и что-нибудь сказать - как играть с барабанщиком, что он ждёт от басиста, как сделать игру более комфортной для саксофониста, что-то вроде этого. Его советы очень помогают. Его звук чрезвычайно уникален; это бывает так редко, что кто-то имеет индивидуальный звук, и делает настолько сильное заявление только своим звуком. Это было так поразительно. И его чувство времени и ритма были такими сильными, он был мастером пространства и тишины". Дальнейшие его выступления были нерегулярными. Два года вообще не записывался. Лишь в 1986 вышел его новый диск VOYAGE. 1 мая 1987 Гетцу сообщили, что у него за сердцем обнаружилась опухоль размером с грейпфрут. Тем не менее 21 июня 1987 Стэн принимает участие в JVC Jazz Festival, а затем отправляется в европейское турне. Во время выступления в Копенгагене в клубе Montmarte он описал как чувствовал себя в то время: "Я думал, что эти концерты в Копенгагене могут быть моими последними, и это давало мне ощущение "Сейчас я действительно хочу попробовать сделать лучшее, что могу", я чувствовал себя полным сил, хотя моя жизнь была в опасности. Я сделал из неё достаточную драму. Вы знаете, как люди могут чудить в таких ситуациях. В своих фантазиях я пел свою музыкальную лебединую песню. Вы знаете, как всё происходит, когда все готовы начать играть на скрипках." Примерно в это же время его сын Стив спросил своего отца, о чём он думает, когда играет. Стэн ответил: "Это ненапряжённая концентрация. Конечно, я думаю о том, что я играю, но то, что я пытаюсь сделать - это психически ввести себя в такое расслабленное состояние, чтобы ноты проистекали из саксофона естественным образом". Стэн возвращается в США, где продолжает преподавать. 18 сентября 1987 прошла операция по удалению опухоли за сердцем, которая длилась 8 часов. Пациента распотрошили словно цыплёнка, распилили два ребра, удалили часть лёгкого, но злокачественное новообразование всё-таки извлекли. Так что исход операции можно назвать удачным. 29 октября 1987 в Лос-Анджелесе умирает Вуди Херман (Woody Herman). Когда Стэн услышал эту новость – он заплакал. Для восстановления после операции он поселился сам в доме на калифорнийском побережьи. При игре на саксофоне он начал испытывать боль. Едва оправившись, Гетц объявил, что в феврале 1988 вновь отправится в Европу. Это оказалось не лучшей идеей. Рассчитывая на былую выносливость, Гетц слишком рано приступил к работе. Он начал быстро уставать, но поначалу бодрился, приговаривая: "Я справлюсь, ведь я русский еврей, а мы самые упрямые люди на свете", - и начинал вспоминать одиссею своего дедушки. Однако уже после нескольких концертов, Гетц вынужден был сдаться и отменить дальнейшие концерты. 1 июля 1988 Стэн выступает на мемориальном концерте Бадди Рича (Buddy Rich) в Carnegie Hall. Вскоре по возвращению, он приобретает дом в Atherton, California. Здесь он наслаждается жизнью в компании друзей и любящих его близких, придерживается макробиотической диеты. Но июль был омрачён известием от врачей, которые сообщили, что у него обнаружен рак печени и ирхоз, вызванный годами жестокого обращения со здоровьем. Лимфома, по-видимому, не была остановлена противоопухолевой операцией 10 месяцев назад. Врачи сказали, что ему осталось жить четыре-шесть месяцев или, может быть, год с операцией, радиацией и химиотерапией. Он решил бороться, используя строгую диету с применением определённых трав. Хотя с сентября 1985 Гетц прекратил употребление алкоголя, но расстаться с курением сигарет не смог. В ноябре 1988 Стэн в течение двух часов втречается с Хербом Алпертом (Herb Alpert), который захотел записать Гетца, узнав, что у того нет контракта на звукозапись. 21 ноября 1988 Стэн получил результаты МРТ-сканирования печени. Они продемонстрировали чудесную усадку опухоли на 10%. Доктора были реально поражены подобным фактом. Травы и диета сработали. Но на следующий же день Стэн переносит небольшой сердечный приступ, вызванный тромбом в артерии, и подвергся ангиопластике. Для обезболивания врачи использовали морфий - никто не удосужился сказать им, что Стэн наркоман со стажем - и отправил его домой. Через пять дней он был найден в своём доме в состоянии передозировки, и был помещён в больницу на четыре дня для прохождения курса детоксикации. Прогнозы и состояние Гетца были неутешительными. И что же делает Гетц? В июне 1989 он опять летит в Европу с группой, в состав которой входит пианист Кенни Баррон (Kenny Barron). Он прочёсывает 8 стран, даёт концерты, участвует в джазовых фестивалях. С вокалисткой Хелен Меррилл (Helen Merrill) они делают запись альбома JUST FRIENDS. В этом же месяце вместе с Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie), Максом Роучем (Max Roach), Хенком Джонсем (Hank Jones), Филом Вудсом (Phil Woods), Милтом Джексоном (Milt Jackson), Перси Хисом (Percy Heath) и Джеки МакЛин (Jackie McLean) Гетц был введён во французский Order of Letters. Этот состав признанных мастеров джаза 16 июня делает запись альбома PARIS ALL-STARS TRIBUTE TO Charlie Parker. Гетц снимается в документальном фильме о нём самом, получившем название "People Time". 12 августа Стэн получает хорошие известия. Врачи с удивлением констатируют, что по данным МРТ опухоль на печени уменьшилась на 70%. Он делает запись своего первого альбома для Алперта APASIONADO. Стэн намеревался исполнить "Star Spangled Banner" на открытии Мировой Серии 1989 года перед 26 миллионной телевизионной аудиторией – самой большой в его жизни. Когда он закрепил свой саксофон и приготовился выйти на поле, в Сан-Франциско произошло огромное землетрясение, и пятнадцать секунд весь стадион качался и скрипел. Стэна увели в один из офисов на стадионе, где он оставался час, а потом отвезли домой. 17 июня 1990 Стэн получил последние МРТ-сканы и снова хорошие новости. Его опухоль на печени была едва заметна. Он отправился в Нью-Йорк, а затем и в Европу. По возвращении Стэн принял участие в Monterey Jazz Festival с группой с участием Кенни Баррона (Kenny Barron), Виктора Льюиса (Victor Lewis) и Алекса Блейка (Alex Blake). Аудитория взревела, когда Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie) присоединился к Стэну на сцене. В декабре 1990 анализы крови показали, что опухоль снова начала расти. Он начал испытывать серьёзные боли в желудке. Гетц прилетел в Бостон, поиграл в отеле Charles с Кенни Барроном (Kenny Barron) в рамках подготовки к короткой поездке в Европу в марте и к более продолжительному туру в июле и августе 1991. 25 февраля Стэн отправился в Нью-Йорк для записи альбома с вокалисткой Эбби Линкольн (Abbey Lincoln) под названием YOU GOTTA PAY THE BAND. Хенк Джонс (Hank Jones) сыграл на фортепиано на этой сессии. Джонс был пианистом на первом альбоме Стэна 45 лет назад. В феврале Стэн улетает в Копенгаген. Несмотря на плохое самочувствие, он делает запись альбома PEOPLE TIME. Выступление дуэта Getz/Barron было превосходным. Они отправились в Париж, чтобы дать концерт, и лишь теперь болезнь Стэна начала оказывать влияние на игру Гетца. 10 марта 1991 он возвращается на Малибу и затем отправляется на Гаваи. По возвращении из этой поездки его здоровье быстро ухудшилось, и он слёг у себя дома. В числе навестивших его друзей были Шорти Роджерс (Shorty Rogers), Чарли Хейден (Charlie Haden), Лу Леви (Lou Levy), Джонни Мандел (Johnny Mandel) и Херб Алперт (Herb Alpert). Во вторник в три часа ночи 6 июня 1991 Стэн попросил усадить его на инвалидном кресле у окна спальни, чтобы он смог смотреть на океан. В 5 часов утра Гетц скончался. В конце концов рак одержал победу над саксофонистом. Согласно последней воле покойного в воскресенье 9 июня его тело было кремировано, а прах развеян по ветру в море из кейса его саксофона в шести милях от побережья пляжа Малибу его внуком Крисом. Небо было чистым при полном штиле. Из CD-плеера звучала композиция Стрейхорна (Billy Strayhorn) "Blood Count". Яхта, на борту которой происходило это траурное событие, принадлежала приятелю Стэна по Бронксу трубачу Шорти Роджерсу (Shorty Rogers). Музыка Гетца сохранила свою притягательность и после того как ажиотаж, вызванный его бразильскими хитами улёгся и посещаемость концертных залов стала зависеть от совсем иных чисто музыкальных факторов. Главное из них - удовольствие от услышанного. Вам не надо разбираться в джазе или пытаться разгадывать ребусы импровизированных соло. Вам даже не надо знать названия инструментов, из которых извлекаются эти звуки, вы просто сидите и получаете наслаждение. Сказать, что Стэн играл на саксофоне - недостаточно. Само слово "играл" не в полной мере определяет связь между инструментом и музыкантом. Звук издаваемый саксофоном являлся вторым голосом Гетца или даже первым, и этот голос завораживал как волшебное заклинание кудесника из детской сказки. Тенор саксофонист, обладающий неограниченными техническими возможностями, неповторимой интонацией, врождённым чувством симметрии и необузданной фантазией, Гетц развил исполнительские принципы Лестера Янга и окончательно сформировал свой индивидуальный неповторимый стиль исполнения. Будучи признанным мелодистом, как-то сказал: "Я хотел найти на теноровом саксофоне звук, подобный человеческому голосу". "Подобно своему ментору Лестеру Янгу (Lester Young), Стэн Гетц умел не только говорить о любви в своих импровизациях, он умудрялся создавать с помощью своего инструмента красочные полотна, посвящённые любви, - говорит поэт и романист Ал Янг, - И даже сейчас, в эпоху тотального засилья телевидения и кино, с интимом, который создаёт Гетц, мало кто может тягаться".