Roy Haynes / Рой Хейнс

Американский джазовый ударник.

Может быть вы не знаете о Рое Хейнсе, но слышать его игру вам наверняка приходилось. За более чем 60-летнюю карьеру джазмена, Хейнс сделал более 600 записей, многие из которых стали классикой. Он играл с Чарли Паркером (Charlie Parker) и Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie) в 1951 году на записи "Night in Tunisia", свинговал для Сары Воун (Sarah Vaughan) в композиции "He’s My Guy", записывался с Телониусом Монком (Thelonious Monk), Джоном Колтрейном (John Coltrane), Лестером Янгом (Lester Young), Бадом Пауэллом (Bud Powell), Майлсом Девисом (Miles Davis), Стэном Гетцем (Stan Getz), Рэем Чарльзом (Ray Charles) и Чиком Кориа (Chick Corea) – одна историческая запись следовала за другой бесконечным калейдоскопом.

"Можно сказать, что он отец современного стиля игры на барабанах", — утверждает гитарист Пэт Метени (Pat Metheny). "Хейнс, — говорит Чик Кориа. – Это сокровище нашей культуры". Рой Хейнс до сих пор сияет во всей своей красе, ежегодно давая порядка 50 концертов в Париже, Риме, Токио, Стамбуле, Мадриде и многих городах США. Критики дают его современным записям положительные отклики, удивляясь качеству композиций и неиссякаемому энтузиазму автора. Даже сам Хейнс удивлён своим энтузиазмом: "Когда мне было 20 лет, я и представить не мог, что буду и после 80 лет играть на барабанах, выступать на публике. Если кто-то сказал, что я в таком возрасте буду ещё в строю я бы не поверил".

Хотя Хейнс играл с легендами, и его музыка была зачастую революционной, но он мало известен за пределами мира джаза. Частично это связано с музыкальными вкусами американцев, но также и с тем, что исторически больше внимания привлекалось к харизматичным звёздам и фронтменам, а остальные музыканты, особенно басисты и барабанщики, оставались в их тени. Хейнс мог играть удивительные по координации и интенсивности пассажи, но основным его качеством была связь всех музыкантов воедино. "Дело в том, что от обычных музыкантов Роя отличало умение хорошо слушать других, — рассказывает пианист МакКой Тайнер (McCoy Tyner), который играл вместе с Хейнсом в начале 60-х в коллективе Колтрейна. – Он учит вас внимательно слушать и соответственно реагировать, предвидя развитие музыкальной темы, а не просто замыкаться на своей партии. Сам он аккомпанировал певцам в сдержанно красивой манере или играл в свободном и ярком полиритме, который потрясал вас до глубины души". Хейнс один из тех музыкантов, выступающих до сих пор, чьё творчество берет своё начало из истоков джаза.

Выросший в Бостоне, будучи юношей, он играл в различных местных коллективах, пока в 1945, в возрасте 20 лет, не дебютировал в Нью-Йорке с биг бендом Луиса Рассела (Luis Russell). Рассел же работал с такими пионерами джаза, как Кинг Оливер (King Oliver) в 20-х и с Луи Армстронгом (Louis Armstrong) в 30-х. "Луи был впечатлён и поверил в меня, — рассказывает Хейнс. – Я не забуду, что он мне сказал однажды: "Когда ты сбиваешься, просто играй дробь". Тогда я и понял, что в музыке нет чёткого правила играть на счёт, вы можете заполнить такт по-своему. К примеру, не обязательно играть в хай-хет или тарелки на 2 и 4 каждый раз. Если так поступать, то звучать это будет неинтересно. Вы должны быть само внимание и чувствовать пульсацию свинга. У Луиса было 17 или 18 человек в оркестре и моей задачей было помогать всем играть слаженно."

Рой Оуэн Хейнс родился в бостонском районе Роксбери (Roxbury) в 1925 в семье Густава (Gustavus Haynes) и Эдны Хейнс (Edna Haynes). В семье всего было 4 сына и Рой был третьим ребёнком. Родители приехали в этот район с вестиндийского Барбадоса. Отец работал в компании Standard Oil Company и на досуге был автомобильным жестянщиком. Мать была очень религиозной женщиной, которая не позволяла слушать мирскую музыку по воскресеньям. Старший брат Роя, Дуглас, служил в американской армии во время Второй Мировой войны и умер менее, чем через 10 лет после возращения с неё. Другой старший брат, Винсент, был фотографом, футбольным тренером, был членом управы района Роксбери и умер в возрасте 82 лет в июне 2002 года. Младший брат Хейнса, Майкл, которому сейчас 85, является главным священником Двенадцатой Баптистской Церкви с 1964 и три срока работал в Массачусетском законодательном собрании.

Рой Хейнс рано начал знакомиться с музыкой. "Мой отец пел в хоре и играл на органе, — вспоминает Рой. – Со временем у нас в доме тоже появился орган. Будучи ребёнком, я колотил по всему вокруг, пока не получил барабанную установку. Я также учился играть на скрипке, но я был прирождённым барабанщиком, как все тогда говорили. Мой старший брат не был профессиональным музыкантом, но учился музыке и знал многих музыкантов. В конце 30-х он работал в составе технического персонала коллектива Бланш Кэллоуэй (Blanche Calloway), которая была сестрой знаменитого Кэба Кэллоуэя (Cab Calloway). "Дуглас познакомил Роя с его кумиром, барабанщиком оркестра Каунта Бейси (Count Basie), Джо Джонсом (Jo Jones). "Меня поразило, как Джо играл на записи "The World is Mad". Когда я услышал её, то понял, чем хочу заниматься." Хэйнс начал свою карьеру в своём родном городе, где он играл на барабанах в составе оркестра Сэбби Льюиса (Sabby Lewis).

В начале 40-х он присоединяется к оркестру Пита Брауна (Pete Brown), а позже отправляется на гастроли в составе биг бенда Луиса Расселла (Luis Russell). В 1947, в возрасте 22 лет, Хейнс ушёл из коллектива Рассела, чтобы присоединится к легендарному саксофонисту Лестеру Янгу (Lester Young). В течении двух лет работы с Янгом он также успел поиграть с Бадом Пауэллом (Bud Powell) и Майлсом Девисом (Miles Davis), пока не встретил Чарли Паркера (Charlie Parker, с которым отыграл три года вместе. "Рой отличался от большинства барабанщиков, — вспоминает ранние годы Сонни Роллинс (Sonny Rollins). – Он прекрасно дополнял игру Паркера своим аккомпанементом. У него было особое звучание и своя особая техника игры. Помню они даже открывали вечер в каком-то заведении (Café Society в 1950 – прим. Хейнса) в Greenwich Villlage перед выступлением самого Арта Тэйтума (Art Tatum). Вы представляете, великий Паркер и легендарный Тэйтум в одном месте?". Это были золотые годы джаза, пока его не потеснили рок-н-ролл и ритм-н-блюз, период, когда стали появляться новые направления в джазе, такие как бибоп. И Хейнс был среди пионеров нового направления. В конце 40-х - начале 50-х в Нью-Йорке Хэйнс с готовность принимает эстетику бибопа и его приглашают для выступлений в клубах и записей такие артисты как Стэн Гетц (Stan Getz), Уордэлл Грэй (Wardell Gray), Тэлониус Монк (Thelonious Monk), Джон Колтрейн (John Coltrane) и многие другие звёзды. Обычно джазовые барабанщики держали ровную ритмическую сетку и всё – динг-чика-динг-чика-динг. Но Хейнс, как и Джо Джонс (Jo Jones), Сид Кэтлетт (Sid Catlett), Кенни Кларк (Kenny Clarke), Макс Роуч (Max Roach) помог барабанщикам стать более свободными и вариативными в выборе ритмической сетки. Хейнс заимствовал элементы своей ритмической сетки из мелодий – динг-чика-поп-снэп-чика-тик-бум-динг. Вместо традиционного использования тарелок для расставления акцентов, он сделал их основой ритма. Вот за это своё необычное звучание он и получил прозвище "Snap Crackle". Игру Роя Хейнса образца конца 40-х-начала 50-х можно услышать на альбомах DING DONG Лестера Янга (Lester Young), ANTHROPOLOGY Чарли Паркера (Charlie Parker), BOUNCING WITH BUD Бада Пауэлла (Bud Powell) и MORPHEUS Майлса Девиса (Miles Davis). Она вдохновила не одно поколение музыкантов. "Роя можно считать первым авангардным музыкантом за его умение свободно управлять ритмом, — говорит барабанщик Билли Харт (Billy Hart). – Он невероятно опережал своё время, но между тем у него была хорошая традиционная основа." Достойной оценкой техники Хейнса стало приглашение в 1952 в оркестр самого Дюка Эллингтона (Duke Ellington), возможно самый влиятельный коллектив в музыкальной истории. "Я в то время выступал с Птицей (Charlie Parker) и мы как раз закончили играть концерт в Карнеги-Холле, частью которого было и выступление оркестра Эллингтона. Я жил в Президент-отеле на 48-ой улице и Дюк позвал меня туда. Мы болтали о многих вещах, о моей музыке, о его музыке. Но это было время музыкальных новаторов, и я понимал, что если я присоединюсь к его оркестру, то возникнут проблемы с некоторыми старыми членами коллектива, которые были слишком старомодными, чтобы принимать новые направление в джазе. Дюк сам был такой, я в этом уверен. Даже скорее он не хотел, чтобы я был новатором". "После этого, — продолжает Хейнс. – Я много раз пересекался в Дюком и он всегда напоминал мне, что я не присоединился к его коллективу. Это было вроде шутки между нами. Я думаю, это было здорово, что он постоянно шутил на эту тему. Я помню, однажды встретил его в Вашингтоне на джазовой вечеринке. Её устроила секретарша из администрации Джонсона в своём доме. Я только пришёл, а Эллингтон уже уходил и конечно напомнил мне опять об отказе – хотя прошло более 20 лет с того момента. Так вот, у меня возникло такое чувство признательности ему, как будто все это время я был членом оркестра Эллингтона". Хейнс присоединился к коллективу Сары Вон (Sarah Vaughan) в 1953 и оставался там в течении 5 лет. Иногда экспрессивные музыканты не могли аккомпанировать певице, но Хейнс отлично подбирал необходимую высоту звучания своих импровизаций. "Сара пела самые медленные баллады различных исполнителей, и я помогал ей в этом, — рассказывает Хейнс. – Но мне также нравились лирика и красота мелодий, поэтому я наслаждался исполнением Сары, при этом аккомпанируя ей". Игра Хейнса на альбомах 1954 Сары Вон SARAH VAUGHAN WITH Clifford Brown и SWINGIN’ EASY стала образцом аккомпаниаторского мастерства. "Первое, что даёт вам понять Рой– это чувство стиля, — рассказывает Тайнер. – Даже если он играет свой бессвязный и свободный ритм, он все равно слушает ваше исполнение и остаётся всё таким же стильным и лиричным. Это ужасно сложно описать, как он достигает такого баланса, но я не удивлюсь, если он научился этому аккомпанируя Саре". Во время работы с Вон, Хейнс купил себе дом в районе Холлис, на Лонг-Айленде, где он и его жена Джесси Ли Нивелс-Хейнс в последствии растили двух сыновей и дочь. Все трое, сейчас уже повзрослевшие, всё также живут в этом доме со своими семьями (сам Хейнс переехал в другой дом на Лонг-Айленде после смерти жены в 1979 и с тех пор не женился повторно). Семья Хейнса, как и его родителей, является типичными представителями среднего класса, в отличии от стереотипа о бурной, разгульной и зачастую трагической жизни джазовых музыкантов. Следует отметить, что Хейнса всегда отличал потрясающий вкус и чувством стиля. От своего отца он унаследовал любовь к хорошим автомобилям и сделанной на заказ одежде. Он был обладателем Brickland (1974), сделанного на заказ El Dorado (1990), El Dorado (1998) и CL500 Mercedes Benz (2001). "Моей первой машиной был кабриолет Oldsmobile 98, который я купил в начале 50-х. В это же время Майлс Девис (Miles Davis) купил свой первый автомобиль – кабриолет Dodge, — рассказывает Хейнс. – Майлс и я любили по ночам устраивать гонки в Центральном парке. Это были отличные времена". В 1960 журнал Esquire отметил Хейнса, наравне с Фредом Астером (Fred Astaire), Кларком Гейблом (Clark Gable) и Кэри Грантом (Cary Grant), как наиболее стильно одетого человека. Хейнс покинул коллектив Сары Воун (Sarah Vaughan) в 1958 и последующее десятилетие его карьеры отмечено огромным количеством работ, повлиявших на облик джаза и следующие поколения. С этого момента он начинает зачастую обходится без тактовых черт – основы структуры музыкального произведения – тем самым увеличивая свободу взаимодействия с остальной частью музыкального коллектива. Раньше барабанщики ждали 16 тактов, чтобы сыграть своё заполнение, но Хейнс нарушил это правило, вставляя заполнения по своему усмотрению. "До Роя вы всегда могли понять, где барабанщик переходит от ритмической сетки к импровизационному диалогу с другими музыкантами, — рассказывает барабанщик Виктор Льюис (Victor Lewis). – Рой же разрушил эти границы. Это было революционно. Хейнс играл невероятно свободно, но не выбиваясь из контекста музыкального произведения, при этом ещё и невероятно свингуя". Другим достижением Хейса является его способность продумывать звучание, избегая излишне громкой игры. Это сложно понять, слушая записи, но на живых вступлениях он почти всегда производил неизгладимое впечатление своей игрой на музыкантов, играющих с ним, и слушателей в зале. "Рой обладает особым музыкальным даром, — говорит Джек ДеДжонетт (Jack DeJohnette). – Как он настраивает свои барабаны, как он играет на них, как взаимодействует с остальной частью коллектива – это все редкая комбинация уличной школы, большого опыта, чувства стиля и души". Как и у многих новаторов, первое впечатление от игры Хейнса вызывало различную реакцию. Весной 1958, когда он выступал с Телониусом Монком (Thelonious Monk) в манхэттенском Five Spot, саксофонист Джонни Гриффин (Johnny Griffin) только занял место Колтрейна в коллективе. "Все играли свои партии, но Рой играл очень интенсивно, я тогда ещё не привык к его манере игры, — рассказывает Гриффин. – Я подошёл к Монку и сказал: "Тебе не кажется, что барабанщик уж слишком усердствует за установкой?" Телониус посмотрел на меня и в конце концов сказал: "Если тебе не нравится, скажи ему сам". Я пошёл к Рою и спрашиваю, не слишком ли он интенсивно играет. Рой так на меня посмотрел и тут же ответил: "Я играл с Паркером (Charlie Parker), играл с Янгом (Lester Young), играл с Пауэллом (Bud Powell), играл с Сарой Вон (Sarah Vaughan) – играл со всеми этими людьми, и они были довольны моей игрой". Я дал задний ход: "Извини Рой, забудь, что я сказал". Через несколько дней я, Телониус, басист Ахмед Абдул-Малик (Ahmed Abdul-Malik) и Хейнс сидели к гримёрке между отделениями. Телониус поглаживал свои тонкие усы, как будто намеревался что-то сказать: "Хмммммм, Джонни Гриффин (Johnny Griffin) не испугался Роя Хейнса". Мы переглянулись и тут же покатились со смеху. Это была забавная шутка". "Когда я привык к манере игры Роя, я оценил насколько она прекрасна, — продолжает Гриффин. – Он отличался от всех барабанщиков. Его ритмические рисунки всегда отличались от того, что вы обычно ожидаете, но при этом он всегда мощно свинговал. Это было просто превосходно, и Телониус любил его за это. Монк говорил: "Впечатление от игры Роя такое, как если кто-то загоняет подряд восемь шаров в боковую лузу". "Хейнс определил опыт Монка, - говорит Харт (Billy Hart), вспоминая концертные записи Хейнса с группой Монка (с участием Гриффина) в 1958, вошедшие на альбомы Монка MISTERIOSO и THELONIOUS IN ACTION. – Он разделил видение Монка как в отношении к традициям, так и к оригинальности. Импровизации Роя на этих записях воистину гениальны, такие лиричные, такие мелодичные, но в то же время настолько продвинуты. Это как-будто он мог видеть будущее. Если взять музыку, которую он делал с Монком и добавить музыку, которую он делал с Колтрейном и Чиком Кориа (Chick Corea) в 60-х, вы получите весь спектр истории американской музыки, упакованный в одном человеке - Рое Хейнсе. Это больше, чем гений… это трудно себе представить. Я обычно так не высказываюсь, но сейчас подписываюсь под каждым своим словом". Также Хейнс сделал 8 записей с Эриком Долфи (Eric Dolphy) в 1960-1961, плотно сотрудничал со Стэном Гетцем (Stan Getz) с 1961 по 1965, выступал и записывался c квартетом Джона Колтрейна (John Coltrane) в 1963-1965, также в 1968 выступал с Чиком Кориа (Chick Corea) и Пэтом Метени (Pat Metheny) в 90-х. Влияние Хейнса многократно прошло сквозь несколько поколений барабанщиков. Удивительным был факт, что даже 70-летний Хейнс не переставал производить впечатление на музыкантов. В 1997 он проводил свой недолгий отпуск на Барбадосе, когда ему пришло приглашение заменить умершего несколькими днями ранее Тони Уильямса (Tony Williams). Запланированное в лос-анджелесском "Catalina Bar & Grill" выступление было на грани отмены. Хейнс принял приглашение и прервав свой отпуск приехал на выступление. Члены трио, в котором играл Уильямс, пианист Малгру Миллер (Mulgrew Miller) и басист Айра Коулмен (Ira Coleman), когда узнали о согласии Хейнса заменить барабанщика, решили не отменять выступление. Джим Келтнер (Jim Keltner), сессионный барабанщик из Лос-Анджелеса, присутствовал вместе с Чарли Уоттсом (Charlie Watts), барабанщиком "Rolling Stones", на выступлении Хейнса: "Чарли и я не могли поверить своим глазам и ушам. Это была настоящая магия! Я присмотрелся к Рою и заметил, что он не использует совсем хай-хет… только райд и малый. Это было невероятно свободное выступление, завораживающее. Наблюдать за ним уже было наслаждением. Я никогда не слышал, чтобы трио так потрясающе играло!" В 2002 Хейнса чествовали два вечера концертами в нью-йоркском Lincoln Center, посвящённых ему. На праздновании 78-летия Роя Хейнса в манхэттенском Blue Note гримёрка барабанщика была завалена цветами и подарками. Его пришли поздравить пианист Сесил Тейлор (Cecil Taylor), барабанщик Эндрю Сайрилл (Andrew Cyrille), саксофонист Джо Ловано (Joe Lovano). Также присутствовали дети Хейнса: Грэхэм (Graham Haynes), ставший корнетистом, барабанщик Крейг (Craig Haynes), и Лесли Хейнс-Гилмор, его официальный секретарь. Её сын, шестнадцатилетний Маркус Гилмор (Marcus Gilmor), исполнил соло на барабанной установке, пока его дед с гордой улыбкой наблюдал за ним вне сцены. Создаётся впечатление, что в музыкальном и физическом плане Хейнс не подвержен влиянию времени. Однажды за кулисами джазового фестиваля в Саратога Спрингс певица Кассандра Уилсон (Cassandra Wilson) спросила о его диете и физических упражнениях, позволяющих оставаться ему таким бодрым и энергичным. Хейнс упомянул только десятискоростной велосипед, на котором он катается "от случая к случаю". "Моя музыка развивается, но не меняется, — говорит Хейнс. – Я пытаюсь соответствовать настроению произведения, когда играю. Для меня музыка остаётся музыкой. Я следую за своим чувством того, что я люблю делать и что приносит мне удовольствие. И стараюсь оставаться на пике волны. Каждую осень листья опадают, но весной они вырастают снова. Это с одной стороны те же листья, а с другой – не совсем те. Я не очень люблю анализировать, а шестьдесят лет игры за установкой что-то всё-таки значат".

Хейнс даёт такую оценку себе: "Я постоянно прокручиваю партии у себя в голове. Однажды учитель отправил меня к директору, потому что я барабанил руками по парте. Отец сказал, что я просто нервный. Я же просто всегда думал о ритмах и барабанах. В молодости я много практиковался. Не что-то специально оттачивал, а просто играл. Сейчас я как хирург, который оперирует и в то же время практикуется. Когда я выступаю, то также практикуюсь. Я могу сыграть то, что сам раньше не слышал или кто-либо не слышал. Это подобно вызову. Я работаю над звучанием, я полон ритмов, чувствую их. Всегда удивляюсь сам себе, иногда в плохом смысле, когда ничего нового не происходит. Если я долго не играю, то начинаю чувствовать себя как тигр или лев в клетке. Но, тем не менее, не переигрываю. Просто двигаюсь вперёд и играю ритм. Продолжай двигаться, будь на пике – как сказал однажды Колтрейн".

Ведущая фигура в развитии концепции боповой барабанной техники, мягкий и застенчивый характер Хейнса нашёл отражение в его исполнительской манере. Возможно, в результате своей застенчивости он не получил такой широкой известности, как многие другие более агрессивные, но, зачастую, менее талантливые барабанщики на современной джазовой сцене.