Babs Gonzales / Бабс Гонзалес

Американский бибоп-вокалист, поэт и самопубликующийся автор.

В его книгах изображался мир джаза, в котором многим чернокожим музыкантам приходилось нелегко, рассказывалось о диск-жокеях, владельцах клубов, спиртном, наркотиках и расизме. "Есть джазовые люди, чье влияние можно назвать незначительным, - писал Вэл Уилмер, - но которые хорошо известны и музыкантам, и слушателям... Вам будет трудно игнорировать богатую легенду, которая окружает Бэбс Гонзалес". Джазовый писатель Джек Кук объяснил, что Гонзалес "взял на себя роль представителя всего хипстерского мира... [став] чем-то большим, чем просто хорошим и оригинальным джазовым артистом: воплощением целой социальной группы".

При рождении получил имя Ли Браун. Он был воспитан исключительно своей матерью Лотти Браун вместе с двумя братьями. О своем прозвище Гонзалес сказал: "Мои братья - баскетболисты... в Америке была звезда баскетбола по имени Биг Баббиад, поэтому их звали Биг Бабс, Мидл Бабс, а меня - Литл Бабс".

В юности Гонзалес работал мальчиком в группе лидера свинг-группы Джимми Лансефорда (Jimmie Lunceford), после чего переехал в Лос-Анджелес. Чтобы обойти проблемы, связанные с расовой сегрегацией, Гонзалес носил тюрбан и использовал псевдоним Рам Сингх (Ram Singh), выдавая себя за гражданина Индии. Используя это имя, Гонзалес работал в загородном клубе Лос-Анджелеса, пока не стал личным шофером кинозвезды Эррола Флинна.

В 1944 году, будучи госпитализированным с аппендицитом, он взял испанскую фамилию Гонзалес, так как "не хотел, чтобы к нему относились как к негру", позже объяснив, что "в отелях Офай меня называли Джим Кроу, и я сказал, что если это достаточно просто - сменить фамилию, то почему бы и нет"?

После начала Второй мировой войны Гонзалес был вынужден вернуться домой в Ньюарк, чтобы явиться на службу, но был признан негодным к службе после того, как явился на проверку в женской одежде.

Поработав с биг-бэндами Чарли Барнета (Charlie Barnet) и Лайнела Хемптона (Lionel Hampton), Гонзалес переехал в Нью-Йорк и увлекся набирающим силу бибопом, стилем, который поначалу привел его в замешательство. «Я не понимал, что играет Чарли Паркер (Charlie Parker), - говорил Гонзалес, - я ничего не понимал в бибопе, пока Диззи, который показывал мне аккорды, объяснял, какие мелодические линии он играет, не открыл мне эту музыку". Несмотря на то что Гонзалес был пианистом и барабанщиком, он предпочитал петь, а не играть на инструменте, утверждая, что "петь легче и, прежде всего, менее утомительно. Мы не потеем во время игры и всегда выглядим привлекательно. К тому же певец обычно зарабатывает больше денег, чем инструменталист".

Гонзалес создал собственную группу Babs' Three Bips and A Bop и выпустил несколько синглов на 78 об/мин для лейблов Blue Note, Capitol и Apollo в конце 1940-х годов. Тадд Дамерон (Tadd Dameron), Сонни Роллинз (Sonny Rollins), Рой Хейнс (Roy Haynes), Уинтон Келли (Wynton Kelly) и Бенни Грин (Bennie Green) были среди музыкантов, выступавших на этих сессиях звукозаписи. "Я создал Bips, потому что чувствовал, что бибопу нужен мост к народу, - говорил Гонзалес, - огонь был там... но он не доходил до людей".

Самым заметным из синглов «Three Bips and A Bop» Бэбса была песня «Oop-Pop-A-Da». Его выдающееся пение скэтом было приписано зарождению «легкого пути к вокальной импровизации, который до сих пор используется начинающими джазменами во всем мире.» Кавер-версия «Oop-Pop-A-Da» позже стала одной из песен Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie).

Дебютные записи саксофониста Сонни Роллинза (Sonny Rollins) были сделаны с Гонзалесом на сессии для лейбла Capitol в 1949 году. "Бэбс был очень замечательным парнем, - вспоминал Роллинз в 2019 году, - он дал мне возможность сделать мои первые записи и шанс поработать со старыми, более известными музыкантами, чем я, в то время... Фэтс Наварро (Fats Navarro), Лаки Томпсон (Lucky Thompson), люди такого уровня... Я был еще ребенком, который только входил в этот бизнес". Размышляя о личности и достижениях Гонзалеса, Роллинз заметил: "Одна мысль о нем заставляет меня смеяться... в уважительной манере, не над ним, а вместе с ним. Его нужно признать и похвалить за то, что он сделал. Я никогда не забывал его. Мы были отличными друзьями. Я восхищался им и уважал то, что он делал".

Гонзалес выпустил ряд альбомов и синглов в 1950-1960-е годы, но стал лишь культовой фигурой, в итоге самостоятельно издав свои записи. Как композитор и аранжировщик, Гонзалес создавал музыку для Бенни Грина (Bennie Green) («Soul Stirrin„» и «Lullaby Of The Doomed»), Джонни Гриффина (Johnny Griffin) («Low Gravy»), Джеймса Клэя (James Clay) и Дэвида «Фэтхеад» Ньюмана (David "Fathead" Newman) («Wide Open Spaces» и «Figger-ration»), Пола Гонсалвеса (Paul Gonsalves) («Gettin“ Together») и других. В качестве приглашенного вокалиста он выступал на релизах Джеймса Муди (James Moody), Эдди Джефферсона (Eddie Jefferson), Джимми Смита (Jimmy Smith), Бенни Грина (Bennie Green), Джонни Гриффина (Johnny Griffin), а также супергруппы Savoy Records The Bebop Boys, где он выступал вместе с такими музыкантами, как Фэтс Наварро (Fats Navarro) и Бад Пауэлл (Bud Powell).

На протяжении всего этого времени Гонзалес оставался закулисным влиянием в мире джаза, связывая музыкантов друг с другом и представляя их звукозаписывающим компаниям. Например, сотрудничество органиста Джимми Смита (Jimmy Smith) с лейблом Blue Note началось по рекомендации Гонзалеса, а Гонзалес написал вступительные примечания к альбому Смита A New Sound - A New Star. [Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie) вспоминал о Гонзалесе как о «музыкальном разведчике... именно так я взял в группу Чарли Персипа (Charlie Persip)», вспоминая, что «[Гонзалес] как-то раз позвонил мне домой и сказал: „Я тут в Ньюарке, и тут есть барабанщик – играет круто!“, и я сказал, чтобы он привел его на репетицию... [Гонзалес] привел его на репетицию... на следующий день [Персип] получил работу».

С 1958 года Гонзалес управлял ночным клубом Babs' Insane Asylum, расположенным в Шугар-Хилле, Нью-Йорк, на углу 155-й улицы и Сент-Николас Плейс. В состав домашнего оркестра входили Хэнк Джонс (Hank Jones), Рой Хэйнс (Roy Haynes) и Милт Хинтон (Milt Hinton). «Эти ребята могли бы заработать сумасшедшие деньги в студиях или с другим оркестром, но они предпочитали работать дома за 100 долларов в неделю, - говорит Гонзалес, - просто потому, что это было отличное место, куда приходили все джазмены».

Отказ Гонзалеса работать с посредником или менеджером вызывал социальную напряженность. «Джо Глейзер ненавидит меня, - утверждал Гонзалес, - он не может понять, что [Луи] Армстронг (Louis Armstrong) или [Лайонел] Хэмптон (Lionel Hampton) приходят ко мне домой, чтобы играть, пока я независим. И все остальные импресарио ненавидят меня, потому что я никогда не хотел попасть под власть кого-либо из них. Я свободен и никому ничего не должен». Колумнистка Дороти Килгаллен помогала продвигать клуб, но в итоге он закрылся в 1959 году из-за спора об аренде. Гонзалес объяснил: “Я уволился через два года, когда парень, владевший зданием, попросил бОльшую долю. Мы выбросили его пианино в окно!".

Гонзалес попытался открыть аналогичный клуб в Париже под названием Le Maison Du Idiots, но потерял доступ к своим 10 000 долларов после всеобщей забастовки. Он объяснил: «В Америке, когда какая-нибудь группа объявляет забастовку, вы не обращаете на это внимания, но во Франции никто не работает. По окончании забастовки люди сказали мне, что гарантии [заработной платы], которые я установил, исчезли при старом режиме и что, если я захочу снова открыться, мне придется установить новые гарантии. Вот так я и остался без десяти тысяч и без денег».

Гонзалес написал и самостоятельно издал две книги “I Paid My Dues: Good Times... No Bread” (1967) и “Movin' on Down de Line” (1975). Книги были в основном автобиографическими, но также содержали короткие рассказы о подвигах «стеснительных» агентов, барыг, сутенеров и проституток, которых знал Гонзалес. Джазовый писатель Скотт Яноу (Scott Yanow) описал книги как «более красочные, чем точные» Гонзалес также напечатал небольшой «словарь бибопа». Он лично продавал эти книги на джазовых концертах.

Из-за эзотерической, джайвовой лексики Гонзалеса окрестили «изобретателем языка бибопа». Джазовый писатель Нэт Хентофф (Nat Hentoff) уточнил: «[Гонзалес] всегда одним из первых использует и вводит новейшие изменения в язык, и, возможно, он действительно сам придумал несколько слов» Отрывок из произведений Гонзалеса позже был включен в исторический сборник The Cool School: Writing from America's Hip Underground», редактор которого Гленн О'Брайен (Glenn O'Brien) определил голос Гонзалеса как один из многих „аутсайдерских голосов, игнорируемых или подавляемых мейнстримом [которые] будут сливаться и рекомбинировать непредсказуемым образом, и навсегда изменят американскую культуру“.

С 1951 года Гонсалес начал регулярно ездить в Европу и оставался там по несколько месяцев. Хотя в своих автобиографиях он об этом не упоминает, похоже, что Гонсалес некоторое время был женат. В одном из номеров журнала Jet за 1953 год была опубликована его фотография, на которой он позирует под Эйфелевой башней со своей «шведской женой, чемпионкой по плаванию и моделью» Соней Юхлин (Sonja Juhlin); однако позже он заявил, что не был женат, объяснив это: «Я слишком люблю свободу... на земле слишком много девушек, чтобы выбрать только одну». Ранее обозреватель журнала Джек Джексон (Jack Jackson) назвал Гонзалеса „жестким плейбоем“, а в своих автобиографиях он утверждал, что спал с сотнями женщин. Редактор Jet Честер Хиггинс-старший (Chester Higgins Sr.) сообщил в 1970 году, что Гонзалес „несколько лет“ жил между Швецией и Данией.

Будучи одним из немногих вокалистов, которые чувствовали себя комфортно, исполняя бибоп, Гонзалес также был одним из наиболее талантливых и находчивых исполнителей в стиле скэт. Во время своих выступлений он всегда использовал юмористические монологи и был активным пропагандистом джаза. Когда приглашений выступать было недостаточно, он искал работу вне музыки.

Обладая не очень сильным голосом, Гонзалес недостатку высоты и некоторой грубости голоса смог противопоставить превосходное чувство времени и великолепное ощущение гармонии.

Гонзалес умер от рака в больнице Ньюаркского колледжа в январе 1980 года.