Geri Allen and ‘The Printmakers’ (1985)
"Невероятный и важный альбом в истории джаза" - так оценивает пианист Рик Симпсон The Printmakers (1985), дебютный альбом Джери Аллен в качестве лидера. В этой статье Рик пишет о Джери Аллен, о "школе пианистов Black Mystery", о том, какое впечатление произвел на него альбом, когда он впервые услышал его, и о своем полном восхищении ее манерой игры, которой "невозможно научить, звуковой мир слишком неуловим":
Мое первое знакомство с джазовым фортепиано было вполне обычным – Уинтон Келли и Билл Эванс на альбоме Kind of Blue. За ними быстро последовали Бад Пауэлл, Кит Джарретт и Херби Хэнкок. Ничего необычного. Однако я был благодарен своему наставнику, джазовому пианисту Рэйсу Ньютону, который постоянно снабжал меня кассетами, каждая из которых была наполовину заполнена тем, что он считал обязательным для прослушивания, и благодаря которому я рано познакомился с такими фигурами, как Эндрю Хилл, Маккой Тайнер, Дон Пуллен и британский Джанго Бейтс. Эти особенные музыканты привлекли мое внимание к тому, что пианист Мэтью Шипп называет «Школой черной мистики».
На определенном этапе своего развития я принял решение, что, хотя весь джаз занимает место в моем сердце, определенная ветвь этого дерева зажигает мое воображение. Когда я наконец услышал музыку Джери Аллен, я понял, что, хотя и с опозданием, открыл для себя одну из главных фигур Черной школы мистики и человека, чья эстетика охватывала то, что я хотел делать с музыкой. Она воплощала дух своеобразного, свободного, но в то же время земного звучания, с которым я глубоко отождествлялся и к которому стремился сам.
Как говорит Мэтью Шипп: «Пианисты Школы Мистерии разработали глубокие способы извлечения звука из инструмента, основанные на технике, которую они изобрели и которой нельзя научить в школе. Это код, который каким-то образом передается из поколения в поколение. «Mystery School, кажется, имеет подсознательное стремление сопротивляться любой академической кодификации. Несмотря на то, что они являются великими артистами и джазовыми музыкантами, и это не является уничижительным, студенты джазовых школ могут учиться играть как Чик Кориа, Кит Джарретт и Херби Хэнкок, но в звуковом мире Рэнди Уэстона, Мала Уолдрона и легендарного Хасаана Ибн Али есть что-то совершенно неуловимое, что бросает вызов джазовой академии. »
Во время своей недели в Village Vanguard в 2016 году Джейсон Моран рассказал о том, как ходил смотреть, как Эндрю Хилл играет там ночь за ночью: «[…] я наблюдал, как он так часто окунал руку в краску, свою руку, а не кисть, свою руку в краску. То, что он играл, было так беспорядочно. И я подумал… Я хочу делать ТОЖЕ САМОЕ. Он делает это так хорошо!»
Конечно, Эндрю Хилл не беспорядочен, но я понимаю, что имел в виду Моран. Это противоядие от растущего в джазе ощущения, что все должно быть полностью в рамках… идеально выровнено. Эндрю Хилл выравнивает, но не так, как положено.
«Я хочу делать ТО» — такая же реакция была у меня, когда я впервые услышал дебютный альбом Джери Аллен «The Printmakers», записанный в Штутгарте в 1984 году и выпущенный в следующем году. Признаюсь, я опоздал с открытием, но альбом поразил меня и несколько недель был в постоянной ротации — чего я давно не испытывал с другой музыкой. Намерение ясно с самого начала — барабанщик Эндрю Сирил начинает выступление с непринужденного, но очень ритмичного соло, используя руки и щеки, прежде чем перейти к барабанной установке.
Это не типичная сессия духовых. Это заявление. Когда Аллен и басист Энтони Кокс врываются в композицию, создается ощущение пробуждения — Аллен сразу же вступает в игру, на полной скорости, но по-своему. Она действительно играет сильно, полная уверенности и энергии. С самого начала ясно, что это не джазовая пианистка, следующая кодифицированному, академическому подходу. Она создает свой собственный мир, опираясь на Эллингтона, Монка, Эндрю Хилла, беря язык джазового фортепиано и преломляя его через призму.
Все здесь есть: ритм, звук, идеи, но все это полностью принадлежит ей. К третьей композиции, Running As Fast As You Can…TGTH, становится ясно, что это не набор стандартных мелодий. Сирил, мастер авангарда, демонстрирует свою глубокую связь с традицией; здесь можно услышать, как он передает чистый Элвин Джонс — примерно на 25-й секунде он играет то, что звучит как момент из вступления Джонса к Pursuance из альбома Джона Колтрейна A Love Supreme, только в абстрактном виде. Глубокая информация, глубокое исполнение, но, как и у Джери, абстрагированные в новый звуковой мир. Трио свободно импровизирует и играет звуковые пассажи, которыми славилась группа Колтрейна.
Это глубоко укоренилось в блюзе и Эллингтоне и является диким виртуозным мастерством. Свинг появляется в заглавной композиции, но это не тот свинг, который вы слышали раньше. Аллен бьет так же сильно, как Маккой Тайнер и Кенни Киркланд — извлекает из фортепиано огромный звук, каждая нота ударяет по нижней части клавиатуры. Здесь трио деконструирует историю свингового джазового фортепиано и выплевывает ее вверх ногами. Трио переходит от свинга к скачущим, неровным вампсам, к пассажам, похожим на гимны. Все это кажется импровизированным и естественным, плотным и свободным, диким и контролируемым, свободным от клише.
Личность, присутствующая в музыке открывающего трека «A Celebration of All Life», огромна. Как и заглавный трек, он действительно вызывает ощущение праздника. Мне кажется, что Эндрю отсылает к композиции Эндрю Хилла «No Doubt» из его альбома 1964 года «Andrew!!!». У них похожий звуковой мир и настроение, а также тот же арко-бас, который Ричард Дэвис использовал в той композиции. Нет сомнений, что Аллен был большим поклонником игры и музыки Хилла. Это один из двух деликатных моментов на альбоме, но «Andrew» по-прежнему полон восхитительного напряжения и неразрешенных гармоний.
Возможно, изюминкой альбома является «When Kayuba Dances» без аккомпанемента. Один только этот трек гарантирует Аллену место в истории джазового фортепиано. Это невероятно виртуозное исполнение, глубоко западающее в душу, соединяющее все точки черной американской традиции и демонстрирующее композиционный подход, относительно неизведанный в джазе того времени. Я не могу придумать ничего похожего. Ближе к концу композиции я даже подумал, что Аллен, возможно, добавил несколько дополнительных нот, настолько я был поражен и восхищен уровнем его игры на фортепиано.
«When Kayuba Dances», как и заглавная композиция «The Printmakers», представляет собой путешествие по контрастным разделам. Некоторые из них угловатые и свободные, другие — блаженное освобождение. Это поворотный момент в истории джаза. Завершающая композиция «D and V» предлагает мирное завершение невероятного и важного альбома в истории джаза. Телепатический дуэт Аллен и Кокса, Аллен по-прежнему играет полным голосом и загадочно, но дает слушателю возможность действительно передохнуть.
Для дебютного альбома «The Printmakers» поразителен. Уверенный, непосредственный, свежий, полный индивидуальности, Аллен появилась на сцене как полностью сформировавшийся пианист и музыкальная личность. Если есть один альбом, с которого стоит познакомиться с ее музыкальным наследием, то этот дебют — отличное место для начала. Я только надеюсь, что однажды появится бутлег с записью живого выступления этих трех музыкантов.
Я сожалею, что никогда не видел Аллен вживую; ее смерть от рака в возрасте шестидесяти лет наступила слишком рано. Однако ее наследие живет, и ее дух повлиял на многих из моих любимых пианистов последних двадцати лет — Крейга Таборна, Криса Дэвиса, Джейсона Морана, Никки Айлс, Мэтью Шиппа и Виджая Айера, чтобы назвать лишь некоторых. Эстетика этого альбома — отказ от джаза музыкальных колледжей. Такой стиль игры невозможно научить, звуковой мир слишком неуловим. Его можно только испытать и поддаться его влиянию. «Она могла пойти куда угодно, она не была заперта в коробке», — сказала в интервью барабанщица Терри Лин Каррингтон, которая впервые сыграла с Аллен в 1980-х годах. «Такой была Джери». Именно такой музыкант я и хочу быть сама. Хотя Аллен добилась больших успехов в карьере и получила признание (она была первой женщиной, получившей датскую премию JazzPar в 1996 году), для многих она по-прежнему остается на обочине. Я надеюсь, что эта статья привлечет новых слушателей к ее музыке и наследию.