2013 Giacomo Gates feat. John Di Martino - Miles Tones (Sings The Music Of Miles Davis) {Savant} [CD]

Здесь, исполняя музыку, написанную Майлзом Дэвисом и связанную с ним, вокалист Джакомо Гейтс доказывает, как и в своей исторической записи с Гилом Скотт-Хероном, что великая музыка не привязана к инструменту, на котором она была создана. Несмотря на заметный вклад пианиста Джона ди Мартино, который сделал несколько вкусных изменений, и Фредди Хендрикса, который в своих приглушенных высказываниях звучит совсем как Майлз, этот диск о Джакомо Гейтсе, который с радостью создает музыку, как тщательно отрепетированную, так и на месте, и все время распространяет эту радость среди своих слушателей.
Уже давно общепризнано, что Курт Эллинг является наследником Марка Мерфи. Но не менее убедительные аргументы можно привести и в пользу Джакомо Гейтса. Действительно, в то время как Эллинг продвинулся на несколько отдаленную - некоторые могут сказать, что более высокую - ступень, Гейтс остается верен пути Мерфи. Неудивительно и то, что Гейтс, присоединившись к лейблу Savant Джо Филдса в 2011 году, вышел на новый уровень авантюризма. В конце концов, именно во время трехдесятилетнего сотрудничества Мерфи с Филдсом произошел взлет его музыкальной смелости и креативности. Многие могут утверждать, что мастерство Мерфи достигло своего апогея в альбоме "Bop for Miles", записанном Филдсом в 1990 году. Альбом Гейтса "Miles Tones" почти столь же великолепен.
Хотя Гейтс, как и Мерфи, добился наибольшей известности благодаря своей способности блестяще вокализировать на нескольких инструментах, особенно на рогах, цель альбома Miles Tones - сосредоточиться на текстах песен, связанных с 10 композициями Дэвиса. Таким образом, альбом в равной степени является данью уважения мастерам слова - Оскару Брауну-младшему, Джону Хендриксу и Элу Джарро, - в чьих мудрых текстах так искусно ориентируется Гейтс.
От длинных, тощих строк его "All Blues" и свободной, плавной "Be-Bop Lives" до его туго намотанной "Four" и темной, плотной "Long Comes Tutu", Гейтс ловко балансирует между почитанием и свежей интерпретационной фантазией. Мерфи впервые добавил текст к песне "Milestones", когда записал ее в 1962 году (и снова в 1990 году), но Гейтс предпочитает свою собственную ловкую игру слов. Он также ближе, чем любой из многочисленных вокалистов, исполнявших эту песню, подошел к передаче глубокого одиночества песни Дэвиса "I Fall in Love Too Easily". Предпоследний трек, настойчивое "So What", поднятое вверх, как поднятый средний палец всем недоброжелателям Дэвиса, действительно является конечной точкой альбома. "Walkin'", которая следует за ней, просто обеспечивает легкую коду. (Кристофер Лаудон, JazzTimes)

Полистайте скудную картотеку джазовых певцов — это врядли займёт у вас больше пяти минут. Но даже при таком безрыбье, ни у одного певца нет такого разрыва между талантом и известностью, как у Джакомо Гейтса (Giacomo Gates). По-мужски обаятельный, с коньячным баритоном и лексиконом тёртого битника, Гейтс выпустил вот уже семь отличных альбомов джазовых стандартов, щедро приправленных вокализом, скэтом и юмором.
Джаз обладает магической способностью притягивать к себе людей из самых разных жизненных сфер. Ella Fitzgerald пришла в джаз с танцевальной сцены, Chuck Brown — с тюремных нар, Kurt Elling — от церковного алтаря, а Giacomo Gates — от нефтяной скважины. Отпахав дальнобойщиком, телохранителем, вышибалой, в 40 лет бывший нефтяник (без малого 14 лет на строительстве трубопроводов на Аляске) Джакомо решил, что заработал достаточно для того, чтобы подумать о душе.
Гейтс затарился джазовыми дисками и принялся робко прошвыриваться по местным джэм-сейшнам. Там его приметил известный джазовый журналист Grover Sales и сказал: «Отец, пора тебе петь». Гейтс принял эстафету у одного из основателей вокализа Эдди Джефферсона (Eddie Jefferson) и утвердился в качестве недостающего звена между культовым певцом Марком Мёрфи (Mark Murphy) и его популярным преемником Куртом Эллингом (Kurt Elling).
Отдавая предпочтение произведениям довольно редкой в современном джазе породы авторов-исполнителей (Jon Hendricks, Bobby Troup, Gil Scott-Herron), Джакомо Гейтс обволакивает слушателей своим сипло-саксофонным голосом и возвращает их в ту золотую эпоху, когда мода на джаз захлестнула самую пёструю публику — от битников и студентов до «белых воротничков» и чернорабочих.
Певец отличается необычной манерой исполнения джаза — он поет, подражая инструментам — тромбону, флейте, барабанам. Кроме того, его концерты нравятся публике искренностью «музыкальных историй», рассказанных при помощи джазовой импровизации. Его голос настолько полифоничен, что позволяет заменять собой звучание большинства известных инструментов. Точно копируя звучание барабана, тромбона, контрабаса, вокалист подает это как шутку: «Вы знаете, наш тромбонист по дороге сюда потерялся. Сегодня я вместо него». Впрочем, это далеко не вся «соль» его выступлений. Когда Гейтс поет, ты невольно замираешь: столько «негромкой» мужской искренности в этом бархатистом голосе.
Из интервью:
- У вас необычное для американца имя - Джакомо...
- (Смеется) Так меня назвали родители... Оба они из Италии. Потому и имя такое... А настоящая фамилия - Агустини.
- Вы считаете себя 100-процентным американцем?
- Нет. Я считаю себя обитателем планеты Земля.
- Ваш путь к джазу был долгим и непростым... Почему так сложилось?
- Да, я не сразу пришел к этому профессионально, хотя и был погружен в стихию джаза еще с юности. Играть на гитаре научился сам, всю жизнь был фанатом джаза, коллекционировал альбомы... И очень долго оставался просто любителем. Изначально я не собирался быть профессиональным исполнителем. Я жил на Аляске и занимался там вещами, весьма далекими от искусства. Но музыкой грезил всегда. Однажды мне посчастливилось принять участие в одном из джазовых фестивалей... Всем так понравилось мое выступление, что меня стали подталкивать к тому, чтобы я стал заниматься джазом не любительски, а профессионально. Просьбы были весьма настойчивы... Я решился: переехал в Нью-Йорк и стал заниматься музыкой всерьез.
- Кто из великих воспитал вас как джазового исполнителя?
- Мои любимые певцы — это Декстер Гордон, Бен Вебстер, Лестер Янг… Все они пели, пропуская мелодию сквозь раструбы своих саксофонов. И если это не пение, то я не знаю, что это! Что касается вокала, то таких было очень много. Йон Хендрикс, Эрик Джефферсон, Элла Фицджеральд, Фрэнк Синатра и многие другие исполнители, чьи имена, может быть, никогда не были столь популярными и громкими. Бэбз Гонзалес, Кинг Плэжер, Анита Одэй... Список имен можно продолжать бесконечно. Что касается инструментальной музыки - не обошлось без восхищения Чарли Паркером и Дюком Эллингтоном. Мне ближе всего джаз классического направления - мейнстрим, который был характерен для Америки 50-х годов. Пусть это и было поколением раньше, чем время, на которое пришлась моя музыкальная зрелость.
- Что вы скажите о гастролях в России?
- В вашей стране я уже во второй раз. В первый мой визит были концерты в Москве и четырех крупных городах Сибири. В этот раз посетили Волгоград, Москву, а потом отправились в Смоленск. Мне приятно, что в других странах джаз любят и понимают не меньше, чем в Америке. Потому что если для вас этот стиль не родной, то для нас, американцев, - просто уже классическая музыка.
- Самое главное впечатление от нашей страны?
- Все очень знакомо: Россия напоминает Аляску. Я прожил там немало лет... Но хочу сказать, что куда бы на этой планете меня ни заносило - люди в разных странах не так уж разительно отличаются. И я точно знаю: где бы вы ни оказались - если улыбнетесь кому-то, вам непременно улыбнутся в ответ.