Лайонел Хемптон (Lionel Hampton) (глава из книги “История биг бендов")

Бьющая через край энергия и чувство экзальтации, которые Лайонел Хэмптон вносит в каждое, связанное с ним музыкальное событие, поистине поразительны. Ни один другой исполнитель в американском джазе не может с такой неукротимой силой вдохновить своих коллег-музыкантов и аудиторию слушателей. Ибо Хэмп неизменно вносит неподражаемый дух спонтанности и раскованности в свои исполнения, что озаряет каждое его выступление и убеждает любого, имеющего слух, что музыка, быстрая или медленная, кричащая или сентиментальная, является радостью всегда - или, по крайней мере, в то время, пока ее играет Хэмптон!

Лайонел Хэмптон покинул состав Бэнни Гудмена во 2-й половине 1940-го года, чтобы организовать свой собственный биг-бэнд. Ему уже приходилось бывать неофициальным лидером еще в 1937 году, когда он собрал в студии записи "Виктор" превосходную группу музыкантов, включавшую таких звезд джаза, как Джин Крупа, Гарри Джеймс, Джона Джонс, Чарли Крисчен, Диззи Гиллеспи, Нэт "Кинг" Коул, а для другой сессии - саксофоновую группу, состоявшую из Бэнни Картера, Коулмена Хокинса, Чу Берри и Бена Вебстера. Когда Лайонел сделал решительный шаг как будущий бэнд-лидер, у него не было еще никакого четкого представления о своем оркестре. Такая неопределенность была для него характерна, ибо он известен как импульсивный человек, действующий под влиянием минуты. Согласно воспоминаниям одного его друга, Хэмп менял свои намерения ежедневно: "Во вторник он сказал мне, что хотел бы построить бэнд вокруг трио Нэта "Кинг" Коула. Но в среду он решил собрать большую часть старого оркестра Эрла Хайнса под своим руководством. В четверг он размышлял о саксофонистах, которые могли бы играть и на скрипках, чтобы бэнд мог исполнять также "суит"-мьюзик”.

Оркестр, который Хэмп в конце концов собрал и которым продолжал потом руководить в течение многих лет, был чисто джазовым составом, где наряду с элементами шоу присутствовало высокое музыкальное мастерство как самого Хэмптона, так и целого ряда талантливых музыкантов, которых он последовательно открывал и внедрял в бэнд.

На протяжении всей своей карьеры оркестр, естественно, отражал личность лидера. Лайонел играл в свое удовольствие - и вся его группа звучала радостно и весело. Иногда Хэмп мог выглядеть как человек, одержимый той или иной идеей (никто никогда не знал заранее, какой именно), и бэнд немедленно реагировал, отражая охватившие лидера чувства. В начале 60-х годов он как-то говорил мне: "Иной раз, когда я играю джаз, это бывает похоже на некий "духовный импульс, овладевший мною". В эти минуты Лайонел начинает ворчать, охать, хрипеть, хрюкать или мычать, будучи полностью погруженным в свою музыку. По его собственному признанию, джаз является для него самым главным и самым глубоким эмоциональным переживанием, которое уносит его (и его людей) куда-то прочь из этого мира. Такое однажды случилось (в буквальном смысле), когда бэнд играл свою знаменитую версию "Flying Home” на экскурсионной барже по реке Потомак, и все страшно завелись по мере того, как исполнение достигло кульминации. Хэмптон вспоминал: "Ближе к концу темы я крикнул басисту "размочить" последний квадрат, а он был настолько возбужден, что прыгнул с борта в воду". Тема " Flying Home" всегда была связана именно с Хэмптоном, даже в его дни работы с Гудменом, а когда он записал ее на "Декке" в мае 1942 года, она стала сногсшибательным хитом. Но никакая запись не дает вам возможность правильно судить об исполнении Хэмпа. Это нечто невероятное, как для глаз, так и для слуха, когда он летает вначале над виброфоном, затем бросается к роялю, играя всего двумя пальцами как вибрафонными палочками, потом переключается на ударною установку и заканчивает все это, вспрыгнув на том-том и неистово отплясывая на нем! Нет сомнения, Лайонел Хэмптон войдет в историю как один из самых вдохновенных (и вдохновляющих) джазовых музыкантов всех времен.

Я работал с ним несколько раз в качестве продюсера, как на сессиях записи, так и в телевизионных шоу. Его энергия просто фантастична. Я помню, как однажды на телевидении Хэмп провел со своими людьми репетицию, убедился, что все в порядке, но затем отказался уходить, когда отведенное ему время закончилось. Всю остальную часть дня, вплоть до самой передачи он слонялся за мной по студии, упрашивая, чтобы ему еще дали порепетировать, как будто все прочие номера этого джазового шоу ничего не значили (впрочем, для него, видимо, так оно и было). Но все это были мелочи по сравнению с тем, что произошло во время передачи. Мы думали, что в совершенстве отработали его номера - каждая камера была четко выставлена, и если кто-то начинал свое соло согласно аранжировке, то камера тут же брала солиста. Однако, Хэмп был настолько увлечен идеей показать, какими выдающимися музыкантами являются его люди, что после начала передачи он забыл обо всех приготовлениях. Когда тенорист закончил свои 16 тактов, и мы навели камеру на трубача в следующие 16 тактов, то неожиданно обнаружилось, что тот, не начиная своего соло, сидит в медной группе с постным выражением лица. Хэмп, оказывается, дал сигнал тенористу продолжать солировать дальше, не обращая внимания на нас. Остальная часть номера походила на видео-свалку, т.к. никто из нас в контрольной студии не мог предугадать тот самый "духовный импульс", овладевший Хэмпом.

Кроме самого Хэмптона, в его составе был еще один особенный музыкант, вносивший большой "импульс" в бэнд. Это пианист Милт Бакнер, который, помимо превосходной игры в стиле буги-вуги, также писал многие аранжировки для оркестра. Хэмп всегда окружал себя великолепными музыкантами, и хотя бывали времена, когда он не мог платить им большие деньги, но удовольствие играть его музыку и сам дух бэнда были настолько привлекательны, что если один музыкант решал уйти, всегда находилось множество желающих на его место.

Хэмп отличался острым чутьем на новые таланты, и перечень музыкантов, открытых им, поистине поразителен."Мы были инкубатором для многих прекрасных музыкантов", с гордостью говорил он мне недавно, перечисляя такие имена, как Чарли Мингус, Куинси Джонс, Иллиноис Джэкет, Лаки Томпсон, Джо Ньюмен, Эрни Ройал, Кэт Андерсон, Кенни Дорам, Арт Фармер и многих других, в том числе вокалистов - Дайну Вашингтон и Джо Вильямса. Джо, вообще говоря, так и не стал составной частью бэнда Xэмптона - он ушел в середине 1943 г., спустя месяц после того, как Барри Уланов в своей восторженной рецензии на оркестр Хэмптона одновременно отмечал, что "Джо обладает прекрасным голосом, но от его ужасного тремоло сотрясаются и содрогаются все стены зала. Кто-то должен ему сказать об этом". Очевидно, это сделал Хэмп. В том же году журнал “Метроном”, для которого писал тогда Уланов, выбрал оркестр Хэмптона "Биг-бэндом года".

По мере того, как успех оркестра все возрастал, его музыка становилась несколько более претенциозной. Это было особенно очевидно на концерте в Карнеги холле, в апреле 1945 года, где Хэмптон к своим обычным джазовым музыкантам добавил три дюжины абсолютно несвингующих струнных инструментов. Для некоторых этот эксперимент показался интересным, но для подавляющего большинства поклонников Хэмптона это был, по меньшей мере, явный спад. Подобные усилия создать нечто новое, расширить свой диапазон, становились все более характерной частью музыкальной жизни Лайонела Хэмптона. В последующие годы он много ездил на гастроли и даже посетил Израиль (в 1954 и 57 г.г.), где, будучи всегда исключительно религиозным человеком, он стал, пожалуй, большей знаменитостью, чем в своей собственной стране. Типичным для него был инцидент, связанный с этой поездкой. Он решил выучить древнееврейскую молитву, чтобы прочесть ее перед аудиторией, которая придет слушать его игру. Эту молитву заранее кто-то написал ему просто фонетически - "Не зная этого языка, я заучил ее, но не был уверен, что смогу читать наизусть, поэтому я взял с собой листок с молитвой и положил его на край вибрафона. Однако, когда я играл, то ветер сдул его. Но у меня была такая глубокая вера в Бога, и я так хотел прочесть эту молитву, что я закрыл глаза, и тут меня осенило. Нечто вроде электричества пронизало мою душу и тело, и я прочел все точно, наизусть. Когда я закончил, наступила абсолютная тишина, а затем аудитория изорвалась аплодисментами. Люди хлопали и кричали так громко, что сломался радиопередатчик, по которому транслировали концерт. Всю ночь я провел в каком-то трансе!” Вера стала основной частью жизни Лайонела Хэмптона. Причем, насколько я знаю, в этом не было ни грамма поддельного, ни на минуту нельзя было усомниться в искренности этого удивительного человека, который порой производит на вас впечатление так и не повзрослевшего ребенка, а следом вы тут же видите перед собой незаурядную зрелую личность. Когда-нибудь наш большой мир перестанет вращаться, но я сомневаюсь, что даже тогда Лайонел Хэмптон перестанет свинговать.

Автор – George T. Simon, перевод Юрия Верменича.