Карлос Сантана (Carlos Santana) - Вспоминая Майлса

Я вспоминаю Miles’a Davis’a. Miles’a загадку, музыкального шамана, и Miles’a – божественного мошенника. Miles'a артиста, развивающийся дух между мирами / между добром и злом, и Miles'a, моего наставника; Miles'a, моего друга. После Woodstock Fest’a 69-го года, Santana Band был велик, действительно велик. Помню, как Bill Graham спросил, кого бы мы хотели пригласить в качестве разогревающей группы, и я сказал, что хочу Miles’a Davis’a, но только мы должны предварять его выступление. Не прошло и года, спасибо Bill’у, и мы стали выступать с Miles’ом. Помню концерт на открытом воздухе в Tanglewood в Lenox'e, Massachusetts, и Miles прикатил на своем желтом Феррари. Это был бэнд с Keith’ом Jerret'ом и Chick’ом Corea, а также Dave'ом Holland'ом, Gary Bartz'ом и Airto Moreira. Они играли музыку, предназначенную для Космоса. Это было что-то невероятное и такое восхитительное. После, хотя и он был постоянно окружен кучей фэнов, друзей и  других, кто хотел быть рядом с ним, Miles вышел из этого водоворота, чтобы поговорить со мной. Miles всегда делал это. Это было начало нашей великолепной дружбы. Я всегда чувствовал, что я был у него на особом счету, потому что в течение более чем 2-х декад, он ни разу не забыл спросить меня о семье, моей музыке или просто поддержать меня и напомнить, чтобы я всегда двигался только вперед. Как-то мы приехали выступать в New York City как раз в то время, в конце 70-х, когда Miles практически исчез. Вечером, уходя со сцены после концерта, Miles «материализовался», казалось ниоткуда, пожурил меня за то, что я приехал в его город и не дал о себе знать. И он посмотрел на меня тем взглядом. Мне казалось, я испуган и ободрен одновременно. Все время 1969-1970 годы был очень значимым периодом. Это было время Woodstock’a, Лета Любви, революции сознания, время, когда вся страна перерождалась в новом видении, новом ощущении, в новом миропознании. Это было время Движения Хиппи, Черных Пантер, Muhammad’a Ali, Martin'a Luther'a King'a, Malcolm'a X, Вьетнама и Bobby Cennedy. С музыкального фронта – Jimi Hendrix, Sly Stone, James Brown, Marvin Gaye и Santana прорывались к людям, и музыкальное наследие, духовное и вдохновленное John’ом Coltrane’ом, только начинало чувствовать пробуждение в его возрождении. Это было время Bill'a Graham'a и Fillmore'a, Charles'a Lloyd'a, The Grateful Dead, Areth’ы Franklin c King’ом Curtis'ом, Rahsaan’ы Roland King и John’a Handy. Это было время социальных переворотов, перемен и волнений, откровений и открытий, протеста и прогресса, и эксперимента. И Miles был очень значительной частью того времени, и, во всех отношениях, он был одним из лидеров тех времен. Где-то в это время, Miles был всегда окружен компанией женщин, кто-то из наших называл их «космические леди». Это были его жена Betty (Mabry) Davis, Collette, Monica и Devon, давняя подруга Jimi Hendrix'a. И можно увидеть, как эти женщины влияли на Miles’a. Они изменили его стиль одежды, места тусовок и музыкальных пристрастий. По большей части с их подачи, Miles стал слушать James’a Brown’a и Sly Stone’a, а также стал тусоваться с Jimi. Помню как однажды я и перкуссионист Santana Michael Carabello приехали в New York, и эти «космические леди» затащили нас в какое-то место и впервые поставили Bitches Brew, и мне тогда подумалось, что это звучание New York City, такси, каньонов из зданий, людей и всей городской энергетики, силы и потрясения. И я понял тогда, что Miles был новым архангелом, объявляющим восход новой эры, и революции звука и цвета. Я думал всегда, что Bitches Brew был по-своему трибьютом, на языке Miles'a, тем женщинам, которые открыли ему глаза на этот новый мир и которые ободрили и подтолкнули его к следующему большому шагу. И более того, этот альбом был совершенным утверждением нового времени и мостиком в будущее. Это было то время, в Madison Square Garden, когда ринг был в пылу жара схватки Ali и Freizer'a, когда волнение публики вокруг было сродни восстанию, с кричащими женщинами, орущими мужчинами и нервничающей охраной. Даже Ali и Freizer иногда оборачивались посмотреть, что творится вокруг. Но эти крики и вопли были звуками одобрения и восхищения для Miles’a Davis'a, входящего во что-то Великое. Miles такой модный и такой хорошо сложенный, одевающийся как никто другой, со всеми этими красками, со всем своим талантом. Miles, Принц Тьмы, со своим особым «лазерным» взглядом и казалось, что он смотрит не на тебя, а сквозь тебя. Я все еще дорожу теми временами, когда Miles мог позвонить мне в любой час и спросить, как дела и чего я достиг в музыке. «Играй и Молись, Carlos», любил говорить он, и «Молись и Играй». Miles для меня был ангелом свыше, единственный из немногих, как всегда говорила моя жена Deborah, играл по своим правилам. Miles со своей семьей, друзьями, музыкой и миром был между традиционным хорошим или плохим, правильным или неправильным, Добром или Злом и другими обычными стандартными определениями, которыми мы характеризуем большинство людей, потому что он жил по своим канонам и ожидал, что и ты их примешь. Miles Davis, артист свыше, который дал нам Kind Of Blue и Scetches Of Spain, а также Bitches Brew. Каждая работа была, по-своему, шедевром, который питает воображение и сильное желание практически всех музыкантов того времени, также как и сам Miles был шедевром, неповторимым на века, и неиссякаемым фонтаном вдохновения и креативности для огромного числа последователей и преданных фанатов. John McLaughlin сказал лучше, он общался со многими поклонниками Miles'a по всем миру, когда его спросили, каков был бы мир без Miles'a, John проговорил: «Я не могу представить». Я все еще что-нибудь слушаю из Miles'a каждый день, а если у меня не получается послушать, то я обязательно думаю о нем, вспоминаю его. Я не могу представить себе мир без Miles'a Davis'a.  

Carlos Santana