Billie Holiday / Билли Холидей

Американская джазовая вокалистка.

Билли Холидей является одной из величайших джазовых вокалисток Америки, в одинаковой мере известна своим уникальным и лаконичным использованием тайминга, своим томным и грубоватым голосом и личной жизнью, насыщенной проблемами. Она стала одной из первых джазовых вокалисток, добившихся широкой популярности, покорив слушателей глубоким личностным пониманием исполняемого материала. Любую популярную песню могла превратить в джазовый шедевр благодаря свободной ритмической интерпретации, инструментальному тембру и яркой эмоциональности.

Хрипловатый голос Холидей, как свидетельствует критика, передавал ощущение ранимости и незащищённости, связанных с неравноправием в американском обществе в те времена. Билли Холидей навсегда изменила искусство американского поп и джаз вокала.

Билли редко исполняла блюзы, предпочитая исполнять более популярный материал, наделяя его скорее глубоким эмоциональным содержанием, нежели стараясь продемонстрировать или удивить слушателей своими вокальными данными. Однажды Билли сказала: "Если вы нашли мелодию, которая затронула что-то внутри вас, вы просто почувствуете это, и когда начнёте петь её, то другие люди тоже почувствуют это же". Penguin Encyclopedia of Popular Music писала: "Она была первой и возможно всё ещё остаётся величайшей джазовой певицей, если рассматривать джазовый вокал как способность привнести в знакомый материал особую свежесть, и как способность оживить любые слова, наделить их персональным содержанием и донести всё это до слушателей".

Спустя почти пятьдесят лет после её смерти трудно поверить, что до её появления исполнители джаза и популярной музыки были привязаны к традициям Tin Pan Alley и редко персонализировали свои песни; только блюзовые певицы, такие как Бесси Смит (Bessie Smith) и Ма Рейни (Ma Rainey), на самом деле могли создать впечатление, что они реально пережили то, о чём пели.

Очень стилизованное использование подобной традиции блюза в исполнении Билли Холидей произвело революцию в традиционной поп-музыке, разорвав сложившиеся традиции исполнения песен. Холидей отказывалась идти на компромисс и разменивать артистизм в угоду исполняемому материалу, или группе, с которой она выступала. Она чётко разъяснила то, что хотела позаимствовать у Бесси Смит (Bessie Smith) и Луи Армстронга (Louis Armstrong) - в своей автобиографии она призналась: "Я всегда хотела большое звучание как у Бесси, и такую же чувственность, как у Попса", но по правде говоря, она обладала собственным уникальным стилем, довольно сильно шокирующим во времена взаимозаменяемых и однотипных крунеров и певиц.

Неточности, мифы и преувеличения затмевают реальную картину первых лет её жизни. Появившаяся в 1995 книга Стюарта Николсона (Stuart Nicholson) стала великолепной исследовательской работой, детальнейшим и надежнейшим источником событий тех лет. Исследования Николсона доказывают, что некоторые утверждения, сделанные певицей в 1956 в её автобиографии LADY SINGS THE BLUES, всё же были правдой, несмотря на то, что они были отвергнуты другими писателями как явные преувеличения.

Дедушка Билли был одним из 17 детей в семье темнокожих рабов из штата Вирджиния, которые принадлежали плантатору из Ирландии. При рождении Холидей получила имя Элинора Фейган (Eleanora Fagan). Имя Билли (Billie) она взяла позже от имени своей любимой актрисы кино Билли Дав (Billie Dove), считавшейся олицетворением женственности и успеха. Её матери Седи Фейган Харрис (Sadie Fagan Harris) на момент рождения Билли было всего 13 лет. Вероятным отцом, по заверению матери, был Кларенс Халлидей (Clarence Hallyday), которому исполнилось на тот момент 15. Позднее для сцены Билли изменила правописание фамилии.

Существуют некоторые противоречия относительно отцовства Холидей. В свидетельстве о её рождении, найденном в архивах Балтимора, в графе "отец" значится имя "Frank DeViese". Многие исследователи и историки считают это ошибочной записью, поставленной работником роддома или госслужащим.

Кларенс Халлидей был исполнителем на банджо и гитаристом в оркестре Флетчера Хендерсона (Fletcher Henderson). Много лет спустя Билли разыскала отца-гитариста. За свою карьеру она сотрудничала со многими гитаристами, но ни разу не пригласила отца на записи. Некоторое время она даже писала свою фамилию как "Halliday", чтобы не иметь ничего общего с отцом, но позже вернулась к обычному написанию фамилии.

Детство Билли было сложным, она росла в беднейшем районе Балтимора, что позднее не могло не отразиться на стиле её жизни и карьере. Через три года после рождения дочери родители Билли всё же расписались, но Кларенс так никогда и не жил с семьёй, не помогал материально, и пара вскоре развелась, так что воспитанием Билли занималась мама и родственники. Сама Билли вспоминала, что в те редкие случаи, когда ей доводилось встретить отца, она требовала у него денег, угрожая рассказать его пассии, что у него есть дочка.

С 5 лет Билли начинает подрабатывать – она моет полы и выполняет мелкие поручения проституток местного борделя, которые разрешали слушать ей записи Бесси Смит (Bessie Smith) и Луи Армстронга (Louis Armstrong).

"Он не произносил никаких слов, но почему-то эта музыка меня потрясла. Она казалась такой грустной и задушевной одновременно. Казалось, что в этот миг он отдаётся мне. Именно так я и хотела петь", - вспоминала она позже. Большую часть своего детства Билли проводила у своих родственников и друзей. Ребёнком Билли уже усвоила нелёгкие правила выживания в условиях крайней нищеты, расовых предубеждений и несправедливостей жизни в чёрном гетто. В 11 лет Билли была жестоко изнасилована, но наказали её, отправив в 1925 в католическое исправительное заведение The House of the Good Shepherd, обвинив в том, что именно она соблазнила своего более взрослого насильника. По настоятельным просьбам друзей семьи, которые поручились за девочку, её отпустили через два года.

Получив подобный пугающий опыт, в 1928 Билли вместе с матерью переселились в Нью-Йорк, где мама находит работу по уборке домов. В Нью-Йорке их ожидала всё та же бедность и деградация. В 1929 мать застала их соседа Уилберта Рича (Wilbert Rich), который насиловал Билли. Рич отправился в тюрьму на три месяца.

Начавшийся в 1929 кризис оставил мать без работы, и Билли не видела ничего лучше, чем заняться с матерью проституцией. В 1929 за это занятие их арестовывают. Короткое заключение она проводит в тюрьме на Ryker's Island. В начале 30-х она пытается петь в различных заведениях за скудные чаевые и по легенде доводила до слёз слушателей, исполняя песню "Trav'lin All Alone".

В 1932 Билли пытается устроиться танцовщицей в один из ночных клубов. Ей отказывают, тогда она спонтанно проходит прослушивание на место вокалистки и неожиданно её принимают на работу. Следующие несколько лет она поёт в различных клубах Гарлема и небольших увеселительных заведениях таких как Pods’ and Jerry, Preston's Log Cabin, Yeah Man, Hot-Cha, Alhambra Grill, заведении Dickie Wells & the Covan, где также появлялась певица Монетт Мур (Monette Moore). Однажды, когда Билли выступала вместо Мур, которая в свою очередь заменяла Этель Уотерс (Ethel Waters) на Бродвее, вокал Холидей услышал Джон Хеммонд (John Hammond). Позднее Джон Хеммонд (John Hammond) любил рассказывать, как именно он нашёл Билли Холидей поющей в каком-то маленьком клубе и сделал её звездой, но правда заключается в том, что привела Билли в этот клуб Милдред Бейли (Mildred Bailey), она же и познакомила Хеммонда с этой юной певицей.

Джон Хеммонд (John Hammond) поместил свои отзывы по поводу её вокала в одной из газет Нью-Йорка. Он также стал не только организатором, но и одним из музыкантов на её первой записи. Хеммонд убедил Бенни Гудмена (Benny Goodman) взять эту юную вокалистку на его записи. В ходе трёх сессий в ноябре и декабре 1933 были записаны две песни при участии Бенни Гудмена (Benny Goodman) в составе студийной группы из девяти музыкантов, которые были для Холидей, которая и без того нервничала, пугающими незнакомцами. "Your Mother's Son-in-Law" стала первой записью, которую она сделала; "Riffin' The Scotch" - легковесная песенка - была второй. Ни одна из песен не стала успешным трамплином для неё - хотя, по правде, они для этого и не предназначались - потому что фактически она исполнила роль вокалистки оркестра в записи, которая подчеркнула инструментальное мастерство Гудмена, тромбониста Джека Тигардена (Jack Teagarden) и других солистов.

Все записи Холидей можно разделить на три сегмента:

- с 1933 по 1942 в основном для лейбла Columbia (с несколькими дисками для Okeh, Vocalion и Brunswick);

- с 1944 по 1950 работала для лейбла Decca (сейчас MCA);

- с 1952 по 1957 она записывалась для Verve.

Также были сделаны две важные сессии для лейбла Commodore в 1939 и 1944.

Даже на этой ранней стадии карьеры некоторые отличительные характеристики eё чрезвычайно индивидуального вокального стиля уже присутствовали и их можно услышать и увидеть в короткометражном фильме RHAPSODY IN BLACK (1935), в котором также снялся Дюк Эллингтон (Duke Ellington). В 1946 она появится в фильме NEW ORLEANS, а в 1957 примет участие в телевизионной программе SOUND OF JAZZ.

Холидей продолжает появляться в клубах и в конце 1934 её карьера получает толчок благодаря выступлению в Apollo Theatre - самом знаменитом концертном зале Гарлема. Холидей, которой только исполнилось 20 лет, появилась на сцене в сопровождении пианиста Бобби Хендерсона (Bobby Henderson) и отзывы о её выступлении были, в лучшем случае, мягко критическими. Её расслабленный, кажущийся ленивым, вне ритмической основы стиль не привлёк внимания крикливых патронов Аполло. Однако, на второй неделе концертов, к этому времени она уже выступала под аккомпанемент оркестра Ральфа Купера (Ralph Cooper), отзывы улучшились благодаря её способности адаптироваться. К этому времени Холидей наконец уладила проблемы со своим именем Элеанора, правописание которого несколько раз изменялось.

В середине 1935 певица возвращается в студию Columbia для сессии, организованной Джоном Хеммондом (John Hammond) и состоявшейся под руководством пианиста Тедди Уилсона (Teddy Wilson). Во время первой сессии были сделаны записи двух песен "What A Little Moonlight Can Do" и "Miss Brown To You". Продукция Уилсона была предназначена для темнокожей аудитории для использования в музыкальных автоматах. Это были глуповатые второсортные любовные песенки, которые отказывались петь белокожие певицы, считавшие подобную продукцию дешёвой. Но Холидей и компания превратили их джазовые драгоценности, которые были немедленно оценены критиками, музыкантами и поклонниками джаза, но не широкой аудиторией. Теперь же эти легковесные "песенки" входят в число наиболее значимых работ Холидей.

Хотя Уилсон позже заявил, что ему никогда не нравился её вокальный стиль, она нашла в нём понимающего и тонко чувствующего её партнёра (в чём она крайне нуждалась) и именно благодаря его высокому профессионализму она смогла продемонстрировать полный диапазон своих талантов. Четыре песни, отобранные для этой инновационной даты, были выше среднего уровня и лёгкая атмосфера этого джем-сейшина превосходно подходила Холидей. Она раскрылась навстречу мастерскому аккомпанементу и сольным проходам Уилсона, а также благодаря блистательным Гудмену, Рою Элдриджу (Roy Eldridge), Бену Уэбстеру (Ben Webster) и Лестеру Янгу (Lester Young), который в 1934 был квартирантом в их доме, где и завязались дружеские отношения между Холидей и Янгом.

Вдохновенный творческий союз Холидей и Янга приводит к появлению самых прекрасных интерпретаций в её жизни, а их жизни, кстати, развивались похожими губительными путями. Именно Янг начал называть её "Леди Дей" ("Lady Day" или просто "Lady"), что стало её псевдонимом с середины 30-х. Она же в ответ называла его "През" сокращённо от "Президент Тенор Саксофонистов" ("President of Tenor Saxophonists"). Бесспорно, их совместные записи, созданные между 1935 и 1942, стали прекраснейшими моментами в джазе. В их числе композиции "This Year's Kisses", "He's Funny That Way", "A Sailboat in the Moonlight", "Me, Myself and I", "Mean to Me". Редко на каких записях тенор саксофон и вокал звучат так симпатически, как будто они налиты из одной бутылки. После конца 30-х они редко записывались вместе, но до конца жизни оставались родственными душами. Они умерли в один год.

Именно в этот период взошла звезда, которая могла обогатить обычную популярную песенку эмоциональным накалом первоклассного блюза или балладной композиции. В 1937 Холидей поёт с оркестром Каунта Бейси (Count Basie). Она уходит из оркестра в феврале 1938, но более вероятно, что её увольняют, несмотря на запланированные широкие гастроли. Она почти сразу же присоединяется к оркестру Арти Шоу (Artie Shaw) и с ним отправляется в дорогу, став одной из первых темнокожих вокалисток в составе белого оркестра.

Гастроли темнокожей вокалистки в составе белого оркестра проходили несомненно тяжело из-за существующей расовой сегрегации. Она не могла есть в тех же заведениях, что и другие участники оркестра; она не могла поселиться в том же отеле, что и остальные; даже просто посетить туалет в зале, где они выступали – было проблемой. Когда в одном из южных штатов темнокожей вокалистке просто не разрешили войти в здание через парадную дверь с остальным оркестром, она решила покинуть турне и вернулась в Нью-Йорк. Это было её последним появлением в составе оркестра.

С этого момента она начинает выступать в качестве сольной артистки. Она продолжает записываться и наиболее вероятным кажется тот факт, что ближе всего к её сердцу был материал, созданный при участии пианиста Тедди Уилсона (Teddy Wilson), трубача Бака Клейтона (Buck Clayton) и Лестера Янга (Lester Young), который был звездой тенор саксофона в составе оркестра Каунта Бейси (Count Basie).

В начале 1939 карьера Холидей делает огромный шаг вперёд. Снова при участии Джона Хеммонда (John Hammond) и благодаря помощи владельца ночного клуба Cafе Society Барни Джозефсона (Barney Josephson). Её выступления в Cafе Society начались в январе 1939 с оркестром Френки Ньютона (Frankie Newton) перед смешанной расовой аудиторией. В Cafе, чей слоган был "Неправильное место для правильных людей" ("The wrong place for the right people"), она почувствовала первый вкус славы.

Эти выступления и записи (включая мрачно драматическую балладу "Strange Fruit") стали поворотной точкой её карьеры. Балладе "Strange Fruit" в истории американского джаза принадлежит совершенно уникальное место: Билли впервые исполнила её в 1939 в Cafе Society - знаменитом клубе на Площади Шеридан в Greenwich Village и песня произвела настоящую сенсацию.

Слова этой песни были написаны еврейским школьным учителем из Бронкса Абелем Меерополом (Abel Meeropol), который использовал псевдоним Льюис Аллан (Lewis Allan). Слова были положены на музыку и впервые песня была исполнена на собрании профсоюза учителей. Песню услышал владелец клуба Café Society Барни Джозефсон (Barney Josephson) и предложил Билли Холидей исполнить её. Первый раз она пела её с большим трепетом, опасаясь возможных репрессий.

Позже Билли сказала, что образ, описанный в песне, напомнил Билли смерть её отца, и именно это придало ей силы бесстрашно исполнять песню. В 1958 в одном из интервью Билли с горечью отмечала, что многие люди так и не поняли глубокого смысла этой песни: "Они просят меня спеть ту сексуальную песенку о людях, которые качаются" – говорила Холидей.

Звукозаписывающая компания Columbia отказалась издавать эту песню, посчитав её уж слишком разжигающей страсти. В итоге с разрешения Columbia в апреле 1939 песня была записана маленькой компанией Commodore, принадлежавшей Милту Габлеру (Milt Gabler), и на двадцать лет вошла в репертуар Холидей. По иронии судьбы пластинка стала крупным бестселлером, но не из-за песни "Strange Fruit", а благодаря песне, помещённой на вторую сторону пластинки - блюзу "Fine and Mellow", автором которого была Холидей. Позже Холидей записала "Strange Fruit" для Verve.

Парадокс ещё заключался и в том, что песня протеста "Strange Fruit" появилась и стала популярной в тот период, когда какие-либо антисоциальные высказывания были несовместимы с самим понятием популярной музыки. Эту балладу, которая была написана специально для неё, Билли исполняла не часто и всегда либо для аудитории, в которой - она знала - найдёт отклик, либо, как это ни странно звучит, когда хотела усмирить буйную публику американского юга: Диковинный плод на деревьях юга - Кровь на корнях, и листья в крови. На тополиных ветвях Качается чёрное тело. Диковинный горький плод Под палящим и знойным солнцем - Для воронов пища и для ветра забава.

Ещё одной песней, которая навсегда будет ассоциироваться с Билли, становится "Gloomy Sunday", которая выражает настолько глубокую безысходность, отчаяние и упадок духа, что её практически сразу исключают из ротации на всех радиостанциях, объяснив, что она буквально призывает к самоубийству. Холидей проявляет склонность к исполнению медленных, меланхоличных песен о неудавшейся любви, выражая через них те чувства, которые ей пришлось испытать в своей жизни.

В следующем году Билли входит в состав оркестра Бенни Гудмена (Benny Goodman) для серии выступлений на радио. В этот период она регулярно выступает в театрах и известных ночных клубах Нью-Йорка, включая Kelly's Stables и Onyx Club, делает множество записей.

У неё было множество мягко говоря неприятных любовных романов, что было не ново для неё, тем не менее 25 августа 1941 она выходит замуж за тромбониста Джеймса Монро (James Monroe). Именно Монро "помог" Холидей познакомится с тяжёлыми наркотиками. Эта зависимость тяжело отразилась на её вокальных данных, в то время как её поведение становилось всё более и более непредсказуемым, и она заслужила репутацию ненадёжного исполнителя. Ещё будучи замужем за Монро, она сходится с трубачом Джо Гайем (Joe Guy), который становится её наркодилером и с которым она живёт гражданским браком.

Она начала зарабатывать неплохие деньги, по некоторым данным 1,000 долларов в неделю, и около половины этой суммы теперь уходила на её "привычку". Замужество никак не облегчило положение Холидей, Монро поддерживал наркотическую зависимость Билли, расточительно проматывал её деньги, избивал её. Однако именно теперь Билли получила публичное признание, к которому она так стремилась.

По результатам первого опроса критиков журналом Esquire за 1944 она была названа лучшей вокалисткой, Милдред Бейли (Mildred Bailey) и Элла Фитцджеральд (Ella Fitzgerald) заняли соответственно второе и третье место. В 1945 и 1946 критики отдавали ей второе место, а в 1947 снова назвали её первой. Журнал Metronome в 1945-1946 назвал Холидей лучшей.

Милт Габлер (Milt Gabler), владелец Commodore Records, параллельно работал менеджером по подбору артистов и репертуара для компании Decca Records. Именно Габлер и подписал с Холидей контракт с Decca, для которой она делает записи с 1944 по 1950. Поскольку руководство компании рассматривало Билли скорее как исполнительницу популярных песен, большая часть её материала для этого лейбла была ординарно скучной вне джазовой идиомы, часто с использованием струнной группы. Конечно же артистизм Холидей всё же проявлялся в таких песнях как "Don't Explain", "Good Morning Heartache", "Ain't Nobody's Business If I Do" и "Lover Man".

"Lover Man" была специально написана для Холидей Джимми Девисом (Jimmy Davis), Роджером "Рэм" Рамирезом (Roger "Ram" Ramirez) и Джимми Шерманом (Jimmy Sherman) и стала первой песней, записанной для Decca. В песне говорится о женщине, которая так и не познала любви ("Я страстно желаю испробовать что-то, чего никогда не имела"), главная героиня песни – женщина, сильно жаждущая встретить своего любимого – и её припев "Любимый, о, ну где же ты?" так и застревал в головах слушателей в Америке военного периода. Запись становится одним из её самых больших хитов.

Холидей продолжает записываться для Deca до 1950, включая сессии с оркестрами Дюка Эллингтона (Duke Ellington) и Каунта Бейси (Count Basie), и два дуэта с Луи Армстронгом (Louis Armstrong). Эти записи с оркестрами, часто с присутствием струнной группы, контрастировали с интимной атмосферой записей с малыми составами для Columbia.

22 апреля 1946 состоялся концерт в Embassy Theatre в Лос-Анжелесе. Несмотря на её проблемы с употреблением наркотиков, один из аккомпаниаторов несколькими годами позже скажет о её "феноменальной музыкальности". На этой стадии своей жизни Холидей испытывает регулярные приступы депрессии, боли и ухудшения здоровья.

К середине 40-х за плечами Билли уже были несколько арестов за владение и употребление наркотиков. В 1947 она разводится с Монро и рвёт отношения с Гайем. После очередного ареста по её собственной просьбе её помещают в федеральный реабилитационный центр в Alderson Federal Correctional Institution for Women, West Virginia, где она проводит год и один день. Удивителен тот факт, что обвинение было основано на показаниях её менеджера Джо Глейзера (Joe Glaser).

Через 10 дней после выхода Билли даёт концерт в Carnegie Hall, но дальнейшее развитие её карьеры было остановлено департаментом полиции Нью-Йорка, который изымает её кабаре карту. Это означало, что с этого момента она не могла выступать в заведениях, где продаются спиртные напитки. Двери всех ночных клубов Нью-Йорка на последующие 12 лет были закрыты для Билли Холидей. Единственным исключением стало её выступление в 1948 на открытии Ebony Club с личного разрешения Джона Леви (John Levy).

В 1949 её вновь арестовывают за хранение наркотиков. Начиная с 50-х имя Билли Холидей и проблемы часто были просто неразделимы. К 50-м чрезмерное употребление алкоголя и марихуаны начали сказываться. Её голос стал ненатурально низким, глубоким и хриплым, и часто ломался во время выступлений.

С 1952 по 1957 певица записывается на Verve, часто в формате малых составов, которые наилучшим образом подходили к её голосу. Хотя в этот период её вокальные данные начали сдавать. Страсть и диапазон уменшились, голос стал надтреснутым и усталым, в тоже время она не утратила свой уникальный тайминг и фразировку.

Как бы там ни было, её вокал всё ещё привлекал внимание слушателей благодаря уникальному индивидуальному подходу к исполняемому материалу, и особой интимности, которой она наделяла слова каждой песни. Для Verve она записывает множество стандартов таких авторов как Коул Портер (Cole Porter), Джордж Гершвин (George Gershwin) и Роджер и Харт (Rodgers and Hart), и её интерпретации безусловно освежают известные всем песни. Критики крайне высоко оценивали качество последних работ Холидей. В частности, Стив Путтерман (Steve Putterman) в журнале High Fidelity описал её записи как "поразительные", потому что "тональная красота и эмоциональная экспрессия теперь работали в поддержку Холидей: чем больше сдавал её голос, тем более проницательным и трогательным становилась её подача".

28 марта 1952 она выходит замуж за Луи МакКейя (Louis McKay), который, как и предыдущие её мужчины, был жестоким по отношению к ней и не пытался уберечь её от самой себя и от наркотиков. Они развелись перед самой её смертью, но МакКей вынашивал планы создать сеть вокальных студий имени Холидей. У Билли также были отношения с Орсоном Уэллесом (Orson Welles).

С большим успехом проходят её выступления в Европе в 1954. Гастрольная поездка была организована Леонардом Фезером (Leonard Feather) и вместе с Холидей в ней также участвовали Бадди ДеФранко (Buddy DeFranco) и Ред Норво (Red Norvo). В Англии она с уверенность говорит о своей способности сделать с песней то, что было ей не под силу в юные годы.

В 1956 её снова арестовывают за хранение наркотиков, но на этот раз она избегает тюремного заключения. 10 ноября 1956 состоялся её концерт в Carnegie Hall. Само по себе выступление в этом концертном зале является честью для любого артиста, а в особенности для темнокожей джазовой вокалистки в сегрегированном обществе. Она всё ещё зарабатывает хорошие деньги, но два года выпивки и наркотиков кардинально повлияли на контроль над голосом. В 1958 она принимает участие в незабываемом телевизионном шоу компании CBS "The Sound of Jazz", где её окружают многие звёзды джаза, включая трёх королей тенор саксофона – Колмена Хокинса (Coleman Hawkins), Бена Уэбстера (Ben Webster) и её любимого друга Преза - Лестера Янга (Lester Young). В этом же 1958 состоялась ещё одна поездка в Европу, где в Лондоне состоялось последнее появление Холидей на телевидении в передаче "Chelsea at Nine" компании Granada.

Её последние студийные записи были сделаны для MGM под акомпанемент оркестра Рэя Эллиса (Ray Ellis), с которым годом ранее они записали альбом LADY IN SATIN для Columbia. Записи для MGM были изданы уже после её смерти сначала под названием Billie Holiday, позднее альбом был переиздан под названием LAST RECORDINGS. Последнее публичное выступление Билли Холидей состоялось 25 мая 1959 в Phoenix Theatre в нью-йоркском районе Greenwich Village. По воспоминаниям джазового критика Леонарда Фезера (Leonard Feather) и телевизионного ведущего Стиви Аллена (Steve Allen) Били нашла в себе силы исполнить только две песни, одна из которых была "Ain't Nobody's Business If I Do".

В 31 мая 1959 она попадает в Metropolitan Hospital, страдая от заболеваний сердца и печени. Всё также преследуемая полицией, 12 июля она попадает под арест прямо в госпитале, её вновь обвиняют в хранении наркотиков и помещают под стражу в больничной палате - это было всё, что могла сделать над ней исправительная система. В таких немного оскорбительных обстоятельствах величайшая джазовая певица скончалась в 3:10 утра 17 июля 1959 от "скопления жидкости в лёгких осложнённого отказом сердца и цирроза печени". Ей исполнилось всего 44 года. На её счету в банке числилась сумма в 70 центов.

Билли Холидей похоронена на кладбище Saint Raymond, расположенном в Bronx, New York City.

После её смерти проблемы не закончились - начались разбирательства между адвокатами, фактически самозванцами, и её последним мужем Луи МакКейем (Louis McKay). В своей жизни она так и не насладилась многочисленными книгами, биографическими изысканиями, критическими изучениями, журнальными эссе, альбомными буклетами, дискографиями, достойным местом в различных справочниках, статьями в бесчисленных джазовых изданиях, кино и телевизионными документальными фильмами, которые продемонстрировали бы то признание, которое она могла бы заслужить в своей жизни.

В противовес ограниченному вокальному диапазону Билли Холидей, её использование тональных изменений и вибрато, её уникальная джазовая фразировка и отличительный подход к текстам популярных песен, были лишь некоторыми элементами в работе поистине оригинальной исполнительницы. Её чистая дикция, методы управления подачей материала, импровизация на заданную тему, разнообразие эмоциональных настроений, простирающихся от радостного оптимизма и даже кокетства к жёсткому, неповинующемуся, гордому разочарованию, появились у неё, что удивительно, без всякой практики. Жизнь Холидей развивалась в соответствии с требованиями окружающей её обстановки. Тот факт, что она просто выжила - это невероятно. То, что она смогла стать величайшей джазовой певицей - фактически без предшественников и последователей - просто граничит с чудом.

Сегодня она пользуется уважением в таких кругах, которые она не могла себе представить в своих самых смелых мечтах, её с восторгом приветствуют за многими мучительно закрытыми для неё дверьми. Печально, но скорее всего она не была бы удивлена. Как она написала в своей автобиографии: "Нет настолько проклятого бизнеса, как шоу-бизнес. Ты должен улыбаться, когда тебя выворачивает наизнанку". Другие представители индустрии развлечений конца 50-х, в частности Френк Синатра (Frank Sinatra), называли её "бесспорно одной из наиболее важных вокалисток, повлиявших на американскую культуру пения за последние 20 лет". В обзоре одного из сборников фирмы Verve журнал Downbeat писал, что Холидей "…стала женщиной, показавшей миру, что глубокое сопереживание и чувства исполнителя являются ключевыми инструментами в интерпретации слов великих американских песен".

В 1956 была опубликована автобиография Билли под названием LADY SINGS THE BLUES, написанная ею в соавторстве с Уилльямом Дафти (William Dufty). Книга является наиболее откровенной работой, в которой освещена её жизнь. В 1973 с этим же названием выходит биографический фильм, который, к сожалению, полон досадных неточностей. В книге Джона Клинтона (John Chilton) BILLIE'S BLUES превосходно освещены её жизнь и работа в период 1933-1959.

В 1964 Френк О'Хара (Frank O'Hara) опубликовал свою элегическую поэму, которая заканчивается словами "…шёпот её последней песни пронёсся над клавишами, … и у всех, включая меня, остановилось дыхание". Высокая, чувственно экзотическая, с цветком гардении в своих волосах, она пела немного запрокинув голову назад и её пальцы отщёлкивали ритм, и публика безотказно реагировала с тихим почтением.

Её ранние записи в составе небольших групп несколько раз переиздавались в различных бокс-сетах в основном под заголовком "Billie Holiday: The Golden Years". Её работы позднего периода можно найти в бокс-сете THE FIRST VERVE SESSIONS, куда вошли записи периода 1952-1954 с группой музыкантов, участвовавших в проекте Jazz at the Philharmonic, включая трубача Чарли Шейверса (Charlie Shavers), тенор саксофониста Флипа Филлипса (Flip Phillips), пианиста Оскара Питерсона (Oscar Peterson) и гитариста Барни Кессела (Barney Kessel).

Диск “Lady In Autumn. Best Of The Verve Years” был выпущен в 1991 - в него вошли записи выступлений послевоенной, поздней Билли Холидей, чья творческая весна, шумная слава и безусловное признание были позади. Многие критики в то время безжалостно указывали на то, что голос её утратил свежесть, что в нём нет прежних обертонов, что он стала глуше, не таким послушным и гибким как прежде. “Если говорить о послевоенной Билли Холидeй в технических терминах, то у критиков Билли было достаточно оснований для этих аргументов, - пишет составитель двойного компакт диска Джоел Сигел. - Но пока людям будет небезразлична музыка, - продолжает он, - те, кому дорога Леди Дей, будут яростно отметать все эти упрёки и вокруг “Осеннего альбома” будут вестись бесконечные споры”.

Да, Билли заплатила сполна за все драмы и буйства, которыми была отмечена её жизнь. Но многие забывают о том, что и в молодости голос Билли уступал голосу Эллы Фитцджеральд (Ella Fitzgerald) и Сары Воун (Sarah Vaughan) - небольшой диапазон, не слишком широкая палитра… Но наиболее важно то, что она делала с доставшимся ей от Бога инструментом, как Билли пользовалась им. Её драматизм, её обращение со словом, её удивительный юмор, её поразительное чувство свинга - благодаря этим качествам она стала величайшей джазовой исполнительницей, которой восторгались и продолжают восторгаться всё новые и новые поколения слушателей.

“Я предпочитаю слушать её сейчас. Она достигла поры зрелости, она уже не та, что была в 1937, жизнь многому её научила. И она владеет своим голосом даже лучше, чем прежде”, - эти слова принадлежат Майлсу Девису (Miles Davis). Его мнение чего-нибудь да стоит. А вот мнение джазового критика Нэта Хентоффа (Nat Hentoff): “Я считаю, что ни одна джазовая исполнительница даже в малой степени не достигла такой удивительной эмоциональной глубины, которая отличает исполнение Билли в послевоенные годы. И если кто-то скажет мне, что он предпочитает диски юной Билли, я посоветую ему не спешить расставаться с записями Билли осенней - возможно, наступит время, когда они сумеют в полной мере оценить их уникальность”.

Цитаты

"Если вы думаете, что опиум или травка принесут вам удовольствие или радостное возбуждение, вы глубоко заблуждаетесь. Гораздо больше удовольствия находиться в паралитическом полиомиелите, или жить под аппаратом искусственного дыхания. Если вы думаете, что вам нужно принять что-нибудь, чтобы играть музыку или петь, вы просто сумасшедший. Всё это со временем настолько прикончит вас, что вы просто ничего не сможете сыграть".

"Вы можете обернуть свою грудь белым сатином, вставить цветок гардении в свои волосы и на мили вокруг не будет сахарного тростника, но вы по-прежнему будете работать на плантации".

"Я не могу петь одну и ту же песню одинаково два вечера подряд, тем более исполнять одно и то же два года или десять лет. Если вы можете, то это не музыка, это военная строевая подготовка или другие упражнения, всё что угодно, но только не музыка".

"Я всегда возвращаюсь, но никто никогда не может мне сказать, где я была".

"В этой стране, не забывайте, не существует проклятого личного ада. Не существует одиночной камеры за пределами тюрьмы. Ваша привычка - вот что является настоящим адом для тех, кого вы любите. И в этой стране это самый худший из вариантов ада для тех, кто любит вас".