Tuck Andress / Так Андресс

Американский джазовый гитарист.

Наиболее известен как участник гитарно/вокального дуэта Tuck And Patti, репертуар которого в основном состоит из кавер версий современных стандартов. В то же время собственная музыка Андресса сочетает в себе элементы джаза, фанка, R&B и блюза. Он обладает исключительной техникой, которая позволяет ему добиваться эффекта, как будто играют три гитариста одновременно. Из числа современных гитаристов его технические способности можно сравнить, пожалуй, лишь с техникой Сильвана Люка (Sylvain Luc).

В доме Така всегда звучала музыка. Родители любили музыку и слушали в основном свинг и биг бенды, в то время как старшая сестра Шерон слушала в основном поп музыку. Отец, мама и сестра играли на фортепиано. В колледже отец возглавлял джазовый коллектив, но выбрал профессию юриста и работал в нефтяной компании. За инструмент садился редко, но, если и играл что-нибудь, так это было что-то типа "Rhapsody In Blue" Гершвина. Поэтому неудивительно что у Андресса с детства сформировалась концепция, что практически любой человек может просто сесть за инструмент и страстно исполнить сложную музыку.

Его сестра изучала классическое фортепиано, а он, по его ранним воспоминаниям, ползал у её ног во время занятий. Когда Таку исполнилось семь, сестра начала учить его игре на фортепиано, но заниматься с преподавателем он начал лишь в 14. Несомненно он обладал некоторыми талантами, но вундеркиндом не был. Он не любил упражнения, не любил изучать сольфеджио, но легко играл произведения по памяти и обладал хорошим слухом. Преподаватель Андресса Марта Бланк (Martha Blunk), пытаясь разжечь у парня любовь к музыке, не заставляла изучать сложные произведения, а разучивала с ним лёгкий для него репертуар - песенки типа "Man on the Moon". Однако, Так хорошо знаком и с классикой, ведь его сестра много часов проводила за инструментом, оттачивая полонезы Шопена, кантаты и фуги Баха, сонаты Бетховена. Позднее Андресс всё же освоил "Rhapsody In Blue" и кое-что из классики.

С ростом популярности рок-н-ролла Так увлёкся этой музыкой и с ребятами по соседству собрал группу, в которой он играл на клавишных. Репертуар включал песни the Beatles, Rolling Stones и Animals. Именно в этот период он осознал, что страстно хочет играть на гитаре.

"Я должен признать, что изначально мной двигал эгоизм и соперничество, потому что я хотел переиграть гитариста в нашей группе. Так что я занялся гитарой. Это решение позволило нам переехать из гостиной, где стояло пианино, в гараж, и я оказался в своей первой гаражной группе. Это было до взлёта Джими Хендрикса (Jimi Hendrix), поэтому моя первая игра напоминала Чака Берри (Chuck Berry) с мелодическим влиянием Beatles. Первая электрогитара, которая у меня появилась, была Ventures Mosrite с усилителем Vox Pacemaker.

Моим первым действием на гитаре после изучения основных открытых и барре-аккордов было проработать все 400 оркестровых аккордов в приложении к книге аккордов Мела Бэя (Mel Bay), которая у меня была. Это были сложные джазовые аккорды с впечатляющими названиями вроде 13 #11 b9, и я понятия не имел, как их использовать, да и с годами так и не понял, но для меня это не имело никакого значения. Я практиковал и запоминал их, потому что они были в книге. Это было ранним признаком систематической безжалостности в практике, которую я всегда демонстрировал.

У меня было всего несколько месяцев уроки игры на гитаре с Томми Круком (Tommy Crook), блестящим гитаристом, вдохновлённым Четом Аткинсом (Chet Atkins). За короткое время он немного открыл для меня гитару, просто научив играть песни. Но большую часть моего обучения я получил самостоятельно, играя с другими музыкантами, разучивая песни по пластинкам, много практикуя и экспериментируя. С самого начала мы с гитарой были неразлучны.

В старших классах школы я стал одним из самых горячих школьных гитаристов и, к счастью, попадал в группы, в которых я был самым слабым игроком. Так что мне всегда бросали вызов. Почти с самого начала Уэс Монтгомери (Wes Montgomery) был у меня на слуху, потому что у него были такие хитовые записи. Вскоре я научился играть октавами и получил некоторое представление о джазе, научился формулировать и использовать гармонии мелодически. Но однажды, когда мне было 16, друг (Стюарт Нейми (Stuart Neimi)) пригласил меня к себе домой и поставил записи Майлза Дэвиса (Miles Davis), Джорджа Бенсона (George Benson), Джимми Смита (Jimmy Smith), Джона Колтрейна (John Coltrane) и многих других великих джазовых музыкантов. Для меня это стало прозрением. Подкреплённый тем, что я играл в школьном биг-бэнде все три года, я погрузился в джаз и пытался постичь всё, что мог.

На этой же неделе я впервые услышал первый альбом Джими Хендрикса (Jimi Hendrix). Я помню, как меня так поразили звуковые текстуры и поразила сила его игры, что это на самом деле оказало на меня обратное влияние: я посчитал его звук неприступным и погрузился глубже в джаз. Прошло два года, когда я снова начал его слушать и разбираться в его песнях и стиле игры на гитаре.

Другим моим главным влиянием в то время был блюз. Помимо великих классических блюзовых исполнителей Би Би Кинга, Альберта Кинга и Фредди Кинга и вдохновлённых ими рокеров, таких как Эрик Клэптон, Джефф Бек и Майкл Блумфилд, существовал характерный, лейзи Талса блюз, усовершенствованный в игре гитаристов, таких как Стив Хикерсон, Джим Байфилд и Томми Трипплхорн. В нём были элементы всех стилей электроблюза, с особым акцентом на нюансы замысловатых поворотов и слайдов, возможно, отчасти заимствованных из звуков pedal steel. Не было упора на быструю игру, но требовалась значительная техника, чтобы выполнять некоторые из тонких ходов, которые использовали эти игроки. Возможно, это больше, чем что-либо ещё, привело меня к исследованию бесконечных нюансов отдельной ноты.

В школьные годы я не был особенно социально активен, так как всё время проводил за игрой на гитаре, но мои друзья были разделены на горстку умников (я был одним из них) с одной стороны, и музыкантов и хиппи, которые тусовались с нами по другую сторону. Это был конец 60-х, и всё музыкальное сообщество в Талсе смотрело на Сан-Франциско и тамошнюю сцену. Возможно, из-за того, что я был свидетелем того, как все они экспериментировали с наркотиками и вели себя так глупо, у меня вначале развилось настолько сильное отвращение к наркотикам, что я никогда не пробовал их вообще за все годы, что был ими окружен. То, насколько я прямолинеен, стало постоянной шуткой. Так что, хотя я был частью целого культурного и политического движения и местной социальной сцены, весь мой интерес к этому был связан с музыкой. У меня был катушечный магнитофон, и любимые альбомы я слушал снова и снова. Одну ночью я засыпал, слушая Jefferson Airplane, а следующую - Телониуса Монка (Thelonius Monk).

Я поступил в Стэнфорд в 1970. В моей музыкальной жизни были рок-группы, и при любой возможности я всё ещё учил себя джазу и Джими Хендриксу. После первой четверти я бросил учёбу и поехал в Лос-Анджелес, чтобы присоединиться к некоторым членам группы, с которой я играл в старшей школе. Мне посчастливилось получить сессионную работу в первый день, когда я был там, и всего через пару месяцев обстоятельства сложились так, что я смог стать студийным музыкантом для записи альбомов и музыки для телевидения. Благодаря Дину Парксу (Dean Parks) мне дали возможность занять место гитариста в телешоу "Sonny and Cher", которое было очень популярно в то время. Именно в это время я принял одно из своих первых карьерных решений, которое заключалось в том, чтобы оставить сцену Лос-Анджелеса ещё до того, как я стал её частью. Я был достаточным идеалистом (и хорошо финансируемым, благодаря моими родителями), чтобы поверить в то, что я не смог бы подняться так высоко в артистическом плане, если бы оказался в чисто коммерческом окружении, даже в компании лучших музыкантов мира. Я никогда не сожалел об этом решении и всегда был благодарен за то, что смог его принять.

Так что в течение следующих четырёх лет я перемещался между Стэнфордом, где я в конечном итоге неукоснительно специализировался на музыке, но играл в рок- и джаз-группах, а также в биг-бэнде Стэнфорда и в основном сидел в своей комнате, репетируя, и Талсой, где я играл с Gap Band всякий раз, когда я был в городе, что было чрезвычайно формирующим опытом. Годами я чувствовал себя худшим парнем в группе. В этот период я узнал о чувствах и ритме больше, чем за всю последующую жизнь. В этот период я изучал Уэса Монтгомери (Wes Montgomery), Джорджа Бенсона (George Benson), Джими Хендрикса (Jimi Hendrix) и Махавишну Оркестр Джона Маклафлина (John McLaughlin's Mahavishnu Orchestra). Я слушал каждый джазовый альбом, который мог найти, особенно раннего Майлза Дэвиса (Miles Davis). К тому времени, когда я изучал классическую музыкальную теорию, я уже выучил всё это с точки зрения джаза, слушая эти альбомы и пытаясь объяснить себе, почему срабатывают различные последовательности аккордов и как соло связаны с аккордами.

В Стэнфорде у меня был единственный опыт, который был прецедентом того, что мы с Патти делаем сейчас. Майк Стилман (Mike Stillman), который в течение первого квартала был преподавателем в моём общежитии для первокурсников, играл с нами на саксофоне в некоторых рок-группах. Мы начали играть дуэтом, оба изучали джаз, хотя у него была большая фора. Мы делали это время от времени, когда я был в Калифорнии. Мы играли в основном в Stanford Coffee House и не боялись выбирать сложные мелодии.

Находясь в Стэнфорде, я два года еженедельно брал уроки классической гитары, сначала у Стэнли Бютенса (Stanley Buetens), затем у Чарльза Фергюсона (Charles Ferguson). У меня уже было много классического опыта благодаря игре на фортепиано, хорошая техника левой руки от игры на электро гитаре и достаточно техники правой руки, чтобы играть отрывки, которые я учил. Поэтому большая часть их внимания была сосредоточена на экспрессии, а также на том, чтобы научиться слышать и воспринимать одну гитару как несколько разных инструментов одновременно. Я научился изменять громкость и тон каждой партии независимо от других, не зная, что это станет важным компонентом гитары в стиле фингерстайл, которым я воспользуюсь, когда мы с Патти соберёмся вместе.

С тех пор, как я покинул Стэнфорд в 1974 и до нашей встречи с Патти в 1978, я участвовал в бесчисленном количестве преимущественно соул-групп в районе залива, и нескольких поп и рок-групп. В отличие от Патти, которая руководила группами, играла с самыми популярными музыкантами в районе залива, джемовала со всеми и постоянно записывалась, я делал акцент на игре с друзьями или кем-либо ещё, кто приглашал меня в группы в местных барах, зарабатывал очень мало, вместо того, чтобы искать лучших музыкантов или искать самые сложные или многообещающие проекты. В основном я сидел один, практиковался и слушал музыку от 8 до 14 и более часов в день. Именно в этот период я выучил все альбомы Уэса Монтгомери (Wes Montgomery) и Джорджа Бенсона (George Benson), а также изучил Кенни Баррелла (Kenny Burrell), Гранта Грина (Grant Green), Пэта Мартино (Pat Martino), Ларри Карлтона (Larry Carlton), Эрика Гейла (Eric Gale), Корнелла Дюпри (Cornell Dupree), Дэвида Т. Уокера (David T. Walker), Вау Вау Уотсона (Wah Wah Watson), Амоса Гарретта (Amos Garrett), Арта Тейтума (Art Tatum), Фэтса Уоллера (Fats Waller), Херби Хэнкока (Herbie Hancock), Эррола Гарнера (Errol Garner), Маккой Тайнера (McCoy Tyner), Джимми Смита (Jimmy Smith), Джека Макдаффа (Jack McDuff), Майлза Дэвиса (Miles Davis), Фредди Хаббарда (Freddie Hubbard), Джона Колтрейна (John Coltrane), Кеннонболла Аддерли (Cannonball Adderley), Чарли Паркера (Charlie Parker), Эрика Долфи (Eric Dolphy) и многие другие.

Одним заметным исключением из общей тенденции, когда я не играл с лучшими музыкантами, были годы, проведенные в нескольких топ-40 / соул-группах с Терри Сондерсом (Terry Saunders), известным фанк-гитаристом Bay Area, чья потрясающая техника, всесторонние музыкальные знания, скрупулёзное внимание к деталям, уникальный стиль, общая скромность и готовность делиться сделали его самым желанным товарищем по группе и другом. Наблюдая за ним, я узнал несколько важных принципов, таких как: трудное со временем становится лёгким; невозможное со временем станет трудным. Гитара может сделать больше, чем вы думаете, но только если вы будете очень много работать. Большая часть вашей подготовки заключается в том, чтобы у вас было несколько уровней музыкального овердрайва, на которые вы можете переключиться, когда того потребует ситуация. Стакатто для левой руки важно. Плотное звучание подойдёт, если вы используете правильный тон и правильное исполнение. Детали имеют значение. Мы подкрепляли исследования друг друга об одновременном исполнении нескольких партий (гитара, клавишные, духовые).

Для аккордов я разработал систему генерации всевозможного озвучивания каждого возможного аккорда во всех его возможных раскладках по струнам. Любую интонировку я переворачивал вверх и вниз во всех возможных струнных наборах и согласовывал с ней различные гаммы. Я смотрел на каждый аккорд, наложенный на каждую возможную басовую ноту. Я перебирал каждый трёх-, четырёх-, пяти- и шеститактный аккорд, содержащий заданную басовую и мелодическую ноту. Я проделал аналогичную работу с гаммами (их количество равно количеству аккордов, вы просто играете ноты по одной в порядке высоты тона), находя системы для их категоризации и упорядочивания, изучая их гармонию и взаимосвязь с аккордами, и практикуя, и интегрируя различные подходы для их применения на гитаре, от наиболее горизонтального до наиболее вертикального. Точно так же арпеджио: я разработал алгоритмы для получения всех возможных аппликатур и предсказания наиболее подходящих, а также наложения их на все возможные басовые ноты. Я применил подобное мышление к ритмам, технике игры, паттернам игры, мелодическим паттернам, паттернам пальцев левой руки и т. д., с целью развития всесторонних знаний и знакомства с доступными мне ресурсами. Хотя возникало больше вариантов, чем я мог бы сыграть за всю жизнь, я просто пытался как можно больше звуков извлечь из-под своих пальцев.

Всё это время я убеждал себя в том, что моей целью было стать великим соул и straight-ahead джаз гитаристом, использующим медиатор на электрогитаре, хотя у меня и были большие сомнения: "Мне нравилось, что Джордж Бенсон (George Benson) и Эрик Гейл (Eric Gale) уже так много сделали; на их месте я бы ничего не изменил, так почему я это делаю?" Я даже не подозревал, что это была просто подготовка к совершенно иному пути, который я собирался открыть.

Спустя годы Стэнли Джордан (Stanley Jordan) показал мне, как он проделал ту же работу, за исключением того, что у него хватило здравого смысла запрограммировать компьютер на более быстрое выполнение всех перестановок и комбинаций. Но выполнение этого вручную, вероятно, помогло мне понять необходимость вовлечения  слуха, осознав, что всё это было всего лишь шагом к тому, чтобы расширить границы собственного слуха, и подготовить руки к тому, чтобы охватить всё, что улавливает слух".

Но Так не только виртуоз. Его звук и музыкальность не имеют себе равных. Андресс записал несколько сольных альбомов для Windham Hill.